Дж. Хасс - Я вернулся за тобой

— Ник, — произношу я.

— Я не собираюсь повторять, Саш. А теперь бери все, что нужно.

Я смотрю на Джеймса, но ему нечего мне сказать. Он даже не кивает. Так что я делаю то, что мне сказано. Я иду в последнюю спальню, хватаю сумку, которую упаковала ранее, и закидываю на спину, когда выхожу назад в гостиную.

— Я верну ее, Ник, — произносит Джеймс, когда я вхожу в комнату. Он сидит за столом рядом с Мерком, будто этим двоим насрать на все в мире. Будто Ник не стоит прямо там, в гостиной с пистолетом. И я уверена, если бы они, на самом деле, хотели обвести Ника вокруг пальца, Мерку бы это удалось. Но Ник, несмотря на то, что он делает, часть плана.

— Послушай, придурок. Ты понятия не имеешь, что делаешь.

Джеймс кивает с ухмылкой.

— Правильно. Я не зашел так далеко, чтобы понять эту игру.

— Чувак, они используют тебя. И каждый раз, когда я слышу об этом, думаю про себя: «Нет, Шесть намного умнее этого». А затем каждый раз ты попадаешься на крючок. И в этот раз, придурок, в этот раз моя вера закончилась. Я попросил тебя сделать для меня одну вещь. Не втягивать ее. И что ты сделал? Ты преподнес ее единственному человеку, который втянул ее во все это.

— Втянул ее? — спрашивает Мерк. — То есть, смотри, Ник. Я первый признаю, что у меня нет ни капли понимания, что вы, парни, делаете. Но мы были на одной стороне весь год. Так что лучше проработать проблемы в команде, чем разделяться.

Ник указывает на меня, но смотрит на Мерка.

— Она не в команде, Мерк. Но она полностью вовлечена в участие. И знаешь почему? — Теперь он смотрит на Джеймса. — Потому что этот придурок хочет использовать ее. Как он использует всех людей, которых вовлекает в свои схемы. А теперь и Харпер в ней. Разве твой отец ничему не научил тебя, Тет? Женщины и дети остаются дома.

— Ага, чтобы их можно было продать. Они — товар.

Ник даже кивает на эти слова.

— Да, может быть, я тогда и видел их так. Вложениями. Будущим. Можешь пристрелить меня.

— Встретимся на яхте, — произносит Джеймс.

— Она не на яхте, ты, мудак. Сколькими способами мне вбить это в тебя? Ты отправил ее обратно к человеку, которого она никогда не должна была больше видеть. Это равносильно тому, что ее больше нет. Если я не получу ее назад в течение недели, можно считать, что ее не будет.

— Так что? — вмешивается Мерк. — Давайте пойдем и вернем ее сейчас. Прошла только пара дней.

Глаза Ника горят, но теперь слова зловеще спокойны.

— Слишком поздно. Он уже отдал ее.

— Что? — спрашивает Джеймс, подрываясь на ноги. — О чем ты, мать твою, говоришь?

— В прошлом году на наш восемнадцатый день рождения? Оно было не одно.

— Что было не одно? — спрашивает Мерк, вскидывая руки в воздух. — Вы прекратите говорить сраным кодом? Колитесь!

Ник продолжительно смотрит на Джеймса.

— Он использовал тебя, старик. Все правильно, она была обещана со дня ее шестого рождения. Но ее никогда не обещали тебе. И через несколько дней, когда нам исполнится девятнадцать, мой отец сдержит свое обещание.

— Где? — шипит Джеймс.

— В доме в Санта-Барбаре. Там будет крупная вечеринка. Ее обещание, Джеймс. Должен сказать тебе…

И на секунду, мне кажется, что он на самом деле скажет. Я, и правда, думаю, что Ник собирается сказать Джеймсу одну вещь, которую он должен знать, но о надобности которой и не подозревает. Джеймс тоже это чувствует. Здесь происходит изменение. Изменение из потенциальных последствий в наступившие.

Джеймс делает шаг вперед, но после доносится звук щелчка, и Джеймс исчезает. Падает. Или ранен. Пули решетят дом. Я кричу и приседаю, и затем кто-то хватает мою руку и тащит меня в заднюю часть дома.

— Саша, беги! — Ник выталкивает меня через черный ход, и мы бежим так быстро, что я падаю лицом вниз и качусь. Ник подхватывает меня и несет несколько шагов, затем ставит, и мы снова бежим. Никаких криков в этот раз, по крайней мере, на нас. Но позади звуки выстрелов все равно долетают залпом. Автомат не жалеет пуль.

Спустя несколько минут выстрелы прекращаются. Ник тянет меня вниз по гребню горы, где кое-где можно увидеть сосны, и мы оба скользим, потому что склон такой крутой, что мы похожи на «людей-оползней». Камни и куски грязи вылетают из-под наших сапог, когда мы прыгаем на землю и продолжаем бежать. Здесь нет деревьев, и мы с Ником бежим быстрее.

— Поторопись, Саш. Скорее, — подталкивает он меня.

Но шов у меня на боку такой болезненный, что мои жалкие попытки ухватить воздух приносят боль.