Ви Киланд - Фривольные письма [litres]

– Что еще он сказал?

– Он главным образом просто хотел узнать, что с вами все в порядке. Я сказал ему, что мог, не нарушая конфиденциальности.

Я не понимала, стало ли мне хуже от того, что я узнала о звонках Гриффина. Я невероятно скучала по нему, но в то же время в глубине души надеялась, что он не зациклился на мне и живет своей жизнью, как того заслуживает. Однако в целом я почувствовала облегчение из-за того, что он не питает ко мне ненависти и что беспокоится обо мне. Несмотря на нашу разлуку, Гриффин понимал меня, он знал, что, выйдя со мной на связь, он спровоцировал бы мой очередной эмоциональный срыв.

– Спасибо, что держите его в курсе. Простите, что вы оказались вовлеченным во все это.

– Дело не в этом, Лука. Я считаю Гриффина другом. Конечно, вы всегда можете рассчитывать на мою преданность, поэтому, если вы попросите меня не разговаривать с ним, я не стану.

– Нет. Я никогда не попрошу вас об этом.

Но все же мне хотелось попросить Дока: «Скажите ему, что я люблю его».

Но я не смогла.

Не знаю, что на меня нашло, но в ту ночь я решила зайти на сайт Арчера. Я знала, что турне близится к концу. На сайте были указаны города, где проходили все последние выступления группы, и я не могла не заметить надписи рядом с объявлением о концерте в Миннеаполисе: «Отменен». Посмотрев на дату, я поняла, что именно в тот день мы расстались. У меня сжалось сердце. Конечно, я ничего не знала точно, но интуиция подсказывала мне, что Гриффин, видимо, слишком сильно расстроился и не смог выступать. Учитывая, что он являл собой истинное воплощение профессионализма, отмена концерта красноречиво указывала на то, что я сотворила.

Я прочитала, что следующим вечером планировалось выступление в Лос-Анджелесе, и вспомнила, как Гриффин говорил, что это шоу будет транслироваться в прямом эфире, а также его разместят на сайте. Так группа делала подарок своим поклонникам, которые не могли посетить концерт. Я понимала, что мне будет невыносимо больно смотреть на Гриффина, но в то же время мне требовалось знать, что с ним все в порядке. Мне нужно было услышать его голос и увидеть его лицо, даже если это убило бы меня. Я опустила глаза на свою новую татуировку и вспомнила слова Иззи: «Ты – бесстрашная». Так она воспринимала меня, и это не имело никакого отношения к настоящему… Но я могу, по крайней мере, попытаться время от времени соответствовать этому впечатлению. Просмотр концерта Гриффина, разумеется, стал бы для меня нешуточным испытанием.

На следующий вечер мое сердце колотилось так сильно, как никогда. Я не чувствовала себя сейчас готовой, хотя как я собиралась подготовиться? Сообщение на сайте подсказывало кликнуть на окошко, чтобы посмотреть концерт в Лос-Анджелесе в прямом эфире. Я все же поторопилась, прочитав, что трансляция начнется в восемь вечера по тихоокеанскому времени, то есть до концерта оставалось минут десять. Мои ладони покрылись липким потом, а коленки затряслись.

Казалось, ожидание продлится вечно, но, когда картинка на экране изменилась, мое сердце застучало еще быстрее. Скоро должен был начаться концерт. Я услышала, как тысячи людей завопили, когда погас свет. Потом камера медленно приблизилась к сцене. На высоком табурете сидел Гриффин под направленным на него прожектором. Он начал петь а капелла, отчего меня немедленно охватила дрожь. Казалось, моя душа мгновенно ожила при звуке его мягкого, тихого голоса. Потом вступили остальные инструменты, и я узнала одну из самых популярных мелодий Гриффина.

Огромная волна гордости захлестнула меня. Господи, Гриффин, ты – удивительный . Его хрипловатый голос никогда особенно не отличался от того, что можно было услышать в записи, но как же он был хорош вживую! Я поймала себя на том, что не могу оторваться от экрана, словно захваченная в плен музыкой, словно я была всего лишь одним из зрителей. Как же мне хотелось быть там, почувствовать энергию зала, его тепло, вибрацию музыки. Как мне хотелось смотреть на все это из-за кулис, а после концерта броситься в объятия Гриффина и сказать ему, как я горжусь им. Мои глаза наполнились слезами. Чем дальше я смотрела, тем необъяснимее становилось ощущение, которое в последнее время подспудно нарастало во мне. Я описала его Доку как апатию, равнодушие к тому, жива или мертва, но теперь я, кажется, поняла, что именно со мной происходило.

Ничто не имеет значения без него . Если бы год назад кто-нибудь спросил меня, какая самая страшная беда может приключиться со мной, то я бы ответила про паническую атаку и смерть. Спроси меня кто-нибудь об этом теперь, ответ стал бы другим. Самая большая беда, которая может случиться со мной, уже случилась . Это необходимость существовать день за днем вдали от Гриффина, не имея возможности пройти вместе с ним его – нашу? – жизнь. Он спрашивал меня, верю ли я, что достаточно одной любви, готова ли я преодолеть любые трудности ради того, чтобы он остался в моей жизни. Тогда я и вправду не знала ответа. А теперь… он казался мне ясным. Любовь – это все . Она важнее страха, важнее смерти. Она вне времени. Я сделала бы все что угодно, чтобы вернуть Гриффина в свою жизнь, даже если бы это убило меня.