Юлия Резник: Грешник

— Минутку! Пусть у папы впитается крем.

Оба отпрыска Каримовых, не желая оставаться на берегу, тоже вскочили и побежали уговаривать родителей искупаться. Кажется, только тогда Соня очнулась. Оторвалась от своих формул. Растерянно хлопнула глазами, окидывая взглядом исписанный пляж. Прикрыла ладонью рот и тихонечко рассмеялась.

Все же не зря он, поддавшись на уговоры Амира, решил отмечать пятидесятилетие здесь, на Карибах… И детям вместе было веселей, и Наташа с удовольствием общалась с Соней. Иногда Глеб переживал, что её круг общения слишком узкий, что ей не хватает женского общества… А потом смотрел на абсолютно счастливое и умиротворенное лицо жены и отпускал все свои страхи.

А вечером они сидели за большим столом под шатром у кромки моря и отмечали его юбилей. Амир вспоминал случаи из их жизни, озвучивал тосты и всячески развлекал их немногочисленную компанию, добровольно взяв на себя роль тамады.

— А сейчас слово предоставляется святой во всех отношениях женщине… Скрутившей нашего одинокого волка в бараний рог… Наташенька, прошу!

Глеб дернулся, желая вырулить ситуацию, зная, как Наташа не любит находиться в центре внимания, но не успел он сказать и слова, как та положила свою ладонь поверх его руки и ободряюще улыбнулась. Он чуть нахмурился, все еще переживая о том, чего ей будет стоить публичная речь. Но жена его в который раз удивила.

— Боюсь, Амир, после вашего красноречия мне уже осталось немного добавить, — мягко улыбнулась она. Амир оживился, бросил взгляд на Громова:

— Она когда-нибудь перейдет на «ты»?

— Не думаю, — ухмыльнулся Глеб и снова перевел взгляд на жену. — Так что ты хотела добавить, милая?

— Пока не прозвучала только одна фраза… Нет, даже две.

— Тогда давай по порядку…

— Ладно. Ну, во-первых, я очень и очень тебя люблю.

Глеб сглотнул. Кивнул головой. Он все еще иногда просыпался, не в силах поверить, что ему это все не приснилось. Что она в его жизни действительно есть…

— Во-вторых, я хочу сказать, что не знаю еще одного такого человека… Ты исключительный, Глеб Громов. Нам всем очень повезло, что ты с нами случился.

Ну, ладно… На этой фразе он стал подтекать, как прохудившееся корыто. И, наверное, хорошо, что солнце клонилось к закату, и его слезы были не слишком видны. Хотя… с другой стороны, к черту! Он их не стеснялся…

— А в-третьих…

— Третьего не было, Наташ… Пощади, я и так уже рыдаю, как кисейная барышня… — сгладил шуткой щемящий момент Громов.

— А в-третьих, я хочу тебе сказать спасибо. За любовь, за детей, и за себя. Ту, которой я рядом с тобой стала.

Они потом еще долго сидели. Солнце опустилось за океан, на заднем плане шумели волны и, заглушая их несмолкающий говор, звучал приглашенный на праздник оркестр. И они танцевали, и пили вино, и тихо над чем-то смеялись. А внутри него все звенели её слова, разливались по телу счастьем.