Юлия Резник - Мой папа — супергерой

Она была беременна. Понимание произошедшего пришло не сразу, хотя к этому были все предпосылки. Истина ей открылась лишь только, когда она отпустила боль… Наверное, это стало её наградой.

Оксана не знала, что будет делать. Точнее, не так, в том, что она родит, сомневаться не приходилось, но… Ей не хотелось ни с кем делиться этой новостью. Вообще ничего не хотелось. Просто лежать на солнышке, дышать соленым ветром и наслаждаться таинством зарождающейся в ней жизни. Не думая ни о чем… Ни о ком. Это и была гармония. Она. Её малыш. И никого больше.

Вот только пришло время возвращаться! А там… проблемы, отложенные на потом разговоры. Может быть, и к лучшему — этот шторм? Остаться здесь навсегда… Скрыться ото всех и от всего.

Ступеньки были крутыми, но за долгие недели пеших прогулок по горам Оксана стала сильнее, и даже такой подъем давался уже легко.

Несмотря на все опасения, её самолет вылетел по расписанию. Гроза не пробралась вглубь полуострова. Так что уже через несколько дней Оксана вышла на работу. Втягиваться в рабочий ритм было непросто. Пятьдесят два дня отпуска здорово расслабили, хотя и пролетели совсем незаметно. Да и все признаки беременности давали о себе знать. С опозданием у Оксаны начался токсикоз, которого она не знала в Италии… Но там пахло пихтой, виноградом и кипарисом, а на родине — выхлопными газами и раскаленным асфальтом. Надвигался сентябрь, однако жара не сдавала позиций, и только уже ближе к ночи становилось немного свежей.

Первому, как это ни странно, о своей беременности Оксана рассказала Георгию. Она не просила, но он все равно встретил ее в аэропорту.

— Ух, ты! Загорела как!

— А ты, я смотрю, не отдыхал?

— Не-а. Даже на даче не был.

Георгий вырулил со стоянки и прибавил газа. Он не сказал, но Оксана и без этого знала, что на даче он не появлялся не потому, что не хотел или не имел возможности. Просто… Бедин ушёл от жены. И она чувствовала себя виноватой, хотя и не давала ему никаких авансов.

Боже! Как же хорошо было не думать обо всем этом! Как хорошо…

— Жор… Ты напрасно это все затеял, — шепнула, очертив пальцем стеклоподъемник и не глядя ему в глаза.

— Я взрослый мальчик. Знаю, что делаю.

Оксана сглотнула:

— Я не смогу быть с тобой, Жора. Это глупо — рушить все, что вы строили столько лет, чтобы…

— Почему?

— Что почему?

— Почему не сможешь?

— Я беременна, — после долгой паузы все же сказала Оксана.

Нерв на щеке Георгия дернулся. Он молчал. Только руль сжал в руках так, что побелели пальцы.

— Это не имеет значения. Я и сам хотел предложить кого-нибудь родить, так что…

— Жора, — прошептала Оксана, — пожалуйста, не надо. Я не говорила Матвею, но он имеет право знать, и… Не надо! — жалобно повторила она.

Бедин стиснул зубы. Перестроился резко и выругался себе под нос, когда машины возмущённо засигналили. В страхе Оксана вцепилась в кресло.

— Извини, — прохрипел он, выравнивая машину, — извини…

— Это ты меня извини. Я… не знаю, почему так все получилось. Меньше всего мне хотелось бы причинить тебе боль.

Георгий резко кивнул, то ли принимая, то ли отмахиваясь от ее извинений. Дальше они ехали молча. До самого дома. Припарковавшись, Бедин вытащил из багажника её чемодан и покатил к подъезду. Оксана пыталась возразить, да только кто ж ее слушал?

— Не глупи. Тебе нельзя таскать тяжести.

Уже в квартире Георгий поинтересовался её самочувствием. Отворачиваясь и пряча глаза. Как будто не в силах больше смотреть на нее прямо. Сердце Оксаны сжалось. Жизнь все же несправедливая штука. В ней самым-самым всегда больней жить.

— У меня все хорошо. Даже удивительно, что все проходит настолько легко.

— Береги себя, — прошептал Бедин напоследок, приподнял ее подбородок и поцеловал в лоб, как ребенка. И ушел… Ушел навсегда из ее жизни.

Время шло, новый учебный год наступал на пятки, а Оксана так и не решилась поговорить с Матвеем. Хотя, конечно, стоило. Приближался срок УЗИ и первого скрининга, на котором он мог захотеть поприсутствовать. И чем ближе становился этот день — тем больше Оксана трусила. Не знала, с чего начать… Не знала, как продолжить… Не знала, к чему это их всех приведет.

Она ужасно по нему скучала… А Матвей больше не предпринимал попыток встретиться. И к ее тоске капля по капле подмешивался страх. Что, если он переключился? Что, если переступил через неё и нашел другую? Так ли крепки были его чувства? Что, если нет?

А тут еще родители наседали. Находясь от них за тридевять земель, можно было как-то избавиться от их наставлений, но стоило только Оксане вернуться, как все началось заново! Они учили жизни бестолковую дочь, сыпали советами, о которых их никто не просил, и… носились с ней, как дурень с писаной торбой. Оксана не знала, плакать ей или смеяться. Произошедшее в школе как будто заставило родных пересмотреть свое к ней отношение. Нет, ничего кардинально не изменилось. Они были все так же невыносимо навязчивы. Но, в то же время — заботливы и внимательны. Впервые за много-много лет Оксана почувствовала себя любимой до беспамятства маленькой девочкой.