Татьяна Осипцова - Не своя жизнь

– Кто?

– Рихтер твой, и все музыканты. Моей мамке на работе билеты в филармонию всучили, так она говорит, на сцене одни евреи были. И в зале тоже.

Денис не понял, обижаться или нет, и тут Мишка выдал:

– Да ему-то чего, у него мать еврейка!

– Что ты сказал? – не выпуская папки, Дениска вцепился в Мишкин рукав.

– Что слышал. Моя мамка сказала, что твоя мать еврейка. Вот как ее девичья фамилия?

– Как у дяди Гриши – Сандлер.

– Ну, чуешь? Сандлер, Рихтер… Все евреи.

– Да я тебя!

Дениска шмякнул Мишку по башке твердой папкой один раз, второй, третий. Тесемка оборвалась, он отбросил папку и кинулся колотить обидчика – по голове, по плечам, в живот – куда попало. Мишка был опытным бойцом, и Лешка не ввязывался, только подначивал со стороны:

– Мишка, чего ты, как мямля, вмажь музыканту!

Драка была прервана грозным окриком:

– Эй вы, петухи!

Проходивший через двор пожилой мужик остановился прямо над ними, схватил обоих драчунов за шкирки и оторвал друг от друга. Затем развернул их, поддал пенделя одному и второму:

– Брысь отсюда, пока в детскую комнату милиции не сдал!

Подобрав нотную папку, Дениска поплелся к своей парадной.

Вернувшись вечером домой, Нелли Леонидовна застала сына в глубокой задумчивости. Сидя за столом, он разрисовывал карандашом последнюю страницу тетради по математике. Теперь на ней красовались тщательно выведенные, с тенью, буквы: ДЕНИС КОЛЕСНИКОВ, а вокруг звездочки, флажки, кубики. Мать сразу поняла, что сын чем-то расстроен, в таком настроении он всегда сосредоточенно рисовал.

– Что случилось? Почему ты не был на занятиях? – спросила она, заглянув в тетрадь.

Денис не отвечал и даже не обернулся. Тут она заметила, что один погон синей школьной курточки свесился на рукав, пуговица оборвана.

– А это что? Ты подрался?

Он, наконец, поднял голову.

– Подрался, – вздохнула мать, увидев синяк под правым глазом.

– Мам, ты еврейка?

– Что?

С изменившимся лицом Нелли Леонидовна опустилась на стул возле стены, с которого иногда следила, как сын делает уроки.

– Мама, ты еврейка? – повторил мальчик.

– Да, я еврейка, – медленно проговорила она. – А в чем дело? Ты из-за этого подрался?

– Угу. Это ведь ругательное слово.

– Нет, сынок, – нахмурилась Нелли Леонидовна, – это не ругательное слово, это всего лишь обозначение национальности. Ты ведь знаешь, что Советский Союз – многонациональное государство?

– Знаю, пятнадцать республик: Латвия, Эстония, Грузия, Казахстан, – начал перечислять Денис, – но еврейской республики нет.

– Есть Еврейская автономная область. Далеко, на Дальнем Востоке. Просто вы еще это в школе не проходили. Евреи живут не только там, а по всей территории нашей страны. У евреев есть и отдельное государство – Израиль, но оно очень небольшое. А вообще евреи живут по всему миру.

И она принялась рассказывать сыну историю вечно гонимого народа, хотя сама знала далеко не все. Про черту оседлости в дореволюционной России, еврейские погромы, фашистские концентрационные лагеря, Бабий Яр…

Сын слушал внимательно, с широко раскрытыми глазами.

– Мама, но за что?

– За кровь. Просто потому, что евреи. А ведь еврейский народ дал миру много великих имен. Даже Карл Маркс был евреем, только об этом не принято говорить… и ты не говори никому. Так же как не принято говорить, что многие наши революционеры были евреями.

– И Ленин?!

– Нет, Ленин – нет. Но многие выдающиеся физики, философы, музыканты, композиторы и художники были евреями. Евреи – одаренный народ. Но об этом не принято говорить.

– Почему?

– Ты потом поймешь. Когда вырастешь. Постепенно все узнаешь и поймешь. А сейчас просто запомни: еврей – не ругательное слово. Это национальность. У меня в паспорте в графе национальность написано: «еврейка».

– А у меня?

– У тебя нет паспорта. Ты получишь его в шестнадцать лет, и тогда выберешь национальность – по матери или по отцу.

– Папа был русским?

– Да.

– Тогда я тоже буду русским.

– Правильно, сынок. Проще быть русским, – невесело кивнула Нелли Леонидовна, и тихонько добавила: – хотя по крови ты останешься евреем.

– Я – русский, – упрямо повторил Дэн.

– Точно! – разозлилась Роуз. – В ваших школах проповедовали интернационализм, но при этом делили людей по национальности. Нас воспитывали не так. Мы все равноправные граждане Соединенных Штатов.