Синти Шелтон - Обитель воскреснувших грез

Она боготворила своего мужа. Когда она впервые увидела его на приеме в загородной резиденции, где ежегодно собирались лучшие выпускники Лионской технической школы, он сразу поразил ее воображение. Он резко отличался от своих ровесников уверенными повадками, в которых угадывались родовое благополучие аристократического отпрыска и непомерное честолюбие начинающего карьериста. Тем не менее, он нс казался высокомерным гордецом. Он заразительно смеялся над любой шуткой, звучащей в толпе юных бизнесменов, сам шутил направо и налево… Ей казалось, что благодаря его обаянию атмосфера приобретала легкость, вообще-то не свойственную подобным чопорным мероприятиям. Это ощущение легкости навсегда осталось у нее в памяти от того вечера. Легкости и… предчувствия счастья.

Он подошел к ней, не ожидая, когда его представят, и назвался.

— А вы та самая Элен Ревер… — сообщил он ей, чуть усмехаясь.

Она подняла на него глаза и почувствовала, как щеки начинают безудержно краснеть. Но когда она смущалась, спасал насмешливый тон.

— Вы имеете в виду: дочь того самого Ревера?…

— Да нет, — улыбнулся он. — Я имел в виду, что вы та самая Элен.

Она хмыкнула.

— Ту самую Элен знают немногие. В основном я — всего лишь дочь… хоть и того самого…

Он словно угадал ее смущение и детскую горечь дочери известного человека, к славе которого она не имела никакого отношения и пользоваться которой не желала. Посерьезнев, он произнес:

— Отец мне много рассказывал о вас. И я читал ваши статьи. Вы необыкновенная девушка. Теперь, когда я вижу вас… Мое мнение о вас, составленное заочно, подтверждается в полной мере.

Элен пожала плечами.

— Во мне нет ничего необыкновенного, поверьте. Самая обычная — не слишком образованная, не слишком привлекательная, не слишком умная…

— Глупости, — проговорил Клод, может быть, с большей горячностью, чем следовало бы. — Таких, как вы, я не встречал за всю свою жизнь.

Не говоря уже об этой компании самодовольных юнцов и их жеманных подруг. Вы истинное украшение сегодняшнего вечера и его единственная радость. Поверьте мне. Я теперь вовсе не жалею, что отправился на это… шоу.

Несмотря на излишнюю прямоту его комплиментов, Элен было приятно его слушать. То, что в исполнении другого молодого человека показалось бы грубой лестью, звучало в его устах искренним восхищением.

Она полюбила его сразу, с того момента, как увидела. Хотя раньше вовсе не верила в любовь с первого взгляда и считала ее наивным и бесхитростным сюжетом для волшебных сказок. Глаза Клода Деново говорили, что он тоже переживает нечто подобное.

Они поженились через месяц и уехали в Швейцарию, в одну из альпийских деревень, где целыми днями катались на горных лыжах, а ночью предавались любви, которую невозможно описать никакими словами, существующими в словаре.

Говорят, что молодость и любовь проходят, как и все на свете, но они не хотели верить в такие банальные и не имеющие к ним никакого отношения истины. Они не заглядывали в будущее, потому что жили настоящим, которое было прекрасно и покровительствовало им. Проживать мгновения жизни, не имея за спиной прошлого и не ожидая будущего с его неизвестностью, тоской и старением, дано в этом мире не многим. Но Элен и Клод были тем счастливым исключением.

Потом влюбленные вернулись в Лион, где Элен продолжала свое обучение на психологическом факультете университета, а Клод под снисходительным и одобрительным взглядом влиятельнейших людей Франции — собственного отца и отца Элен — начал головокружительное восхождение в мире крупного бизнеса.

Только через три года совместной жизни у них родилась дочь. Но родители были слишком заняты, чтобы уделять ей то внимание, которое так необходимо ребенку в первые годы его жизни. У Клода в это время пошли в гору дела на Ближнем Востоке, а Элен писала магистерскую диссертацию и выпускала один из первых своих больших научных трудов. Девочка росла под неусыпным и восторженным присмотром бабушек и дедушек и многочисленной прислуги, а родителей видела лишь изредка. Их образ был окружен для нее ореолом таинственной и волшебной жизни, которая была ей пока недоступна, но бесконечно желанна.

Работа ли, требующая полной самоотдачи, необходимость ли безоговорочного проявления самостоятельности в карьере, или вечные разъезды и постоянное напряжение всех физических и душевных сил, а, может быть, все вместе — привело постепенно к тому, что в их семейной жизни образовалась трещина.