Элизабет Эльберг - Лучше, чем друзья

Он растянул последний слог – и я понял, что он пытается подшутить над моим южным акцентом. А себя-то он слышал? Люди в Висконсине говорили сильно в нос и чуть ли не окали. По-моему, ужасно смешно.

– Видел, как ты бегал в спортзале. Ничего так, быстро.

– Спасибо, мужик.

Я засомневался: надо ли похвастаться, что в теплую погоду бегаю еще быстрее? Хотя снег после первой метели уже растаял (а она случилась еще до Хеллоуина! В октябре!), на улице все равно была холодрыга.

Я уже не надеялся подружиться с Китом и его командой… и все же ощутил радостное волнение, когда он продолжил:

– Это, можешь как-нибудь поиграть с нами. Постоишь в защите. У вас в стране кино и грез вообще в футбол играют?

Он рассмеялся.

Я решил не церемониться.

– Да как сказать, чувак… Слышал про стадион Роуз-Боул? Там проходит чемпионат… Наверное, не слышал: «Бэджерс» же уже много лет его не выигрывали.

– Черт.

Кит, похоже, как будто бы впечатлился.

Я уже подзабыл, как общаться с парнями. В Калифорнии мы с ребятами только и делали, что стебались друг над другом, своими семьями и девчонками, которые нам нравились. Ну, надо всем на свете, в общем. И чем хуже было оскорбление, тем смешнее. Это даже своего рода искусство.

– Ладно, Калифорния, – Кит кивнул. – До скорого. И не давай этим цыпам заплетать тебе косы и красить ногти. Настоящие мужики играют в футбол.

– Да, точно.

Мы неловко пожали друг другу руки, и я почувствовал себя еще большим идиотом, чем раньше. Хотя знаете что? Он заговорил со мной, а это уже что-то.

Я сразу понял, что Макаллан не в духе после уроков. У мамы была какая-то встреча, и она не успевала нас забрать, поэтому мы двадцать минут шли до дома пешком. Макаллан всю дорогу молчала и даже не захотела зайти в Риверсайд-парк. Когда мы ходили из школы пешком, то забредали в парк и торчали там какое-то время, даже если на улице было холодно. Однако не в этот раз.

– Все хорошо? – наконец спросил я ее, потому что молчание слишком уж затянулось.

А она такая:

– Ну, это… я неважно себя чувствую.

Она держалась за живот. Только бы не блеванула на меня, что ли.

Когда мы пришли домой, она уселась и сидела на одном месте. Не разговаривает, телик смотреть не хочет, есть тоже отказывается. Даже учебник не открыла. Видимо, и правда все серьезно.

Я решил поиграть в компьютер; она молча наблюдала с дивана.

– Слышь, я тут подумал…

Я обернулся. Вид у нее был неважный. Ну что ж, остается только одно проверенное средство развеселить Макаллан.

– Ой, чтоб мне провалиться! – воскликнул я на чистейшем кокни. – Ты так и будешь тут сидеть или поможешь мне… родить?

Я притворился, что падаю в обморок. Классический Багги.

Внезапно Макаллан поднялась и пошла в туалет.

Сложно дружить с девчонкой. Они такие непонятные. Мне что, надо было догадаться, что не так? Она даже намекнуть не может?

Я еще поиграл в компьютер. Что-то она засиделась в туалете. Паршиво . Что если она ударилась там головой или что-то в этом духе? Мне не хотелось ее беспокоить, но ведь она сама сказала, что плохо себя чувствует.

Я осторожно подошел к двери.

– Эмм… Макаллан?

– Уходи!

– Эмм, может, тебе нужно…

– Я СКАЗАЛА УХОДИ!!

Потом она, похоже, запустила чем-то в дверь. Или ударила в нее кулаком. В общем, был какой-то удар, и я понял, что она не очень-то рада.

Я не знал, что делать. Мои друзья еще никогда не запирались в туалете.

По счастью, через несколько минут домой зашла мама. Она вопросительно посмотрела на меня, пока я стоял, уставившись на дверь ванной комнаты.

– Мам, я не знаю, что случилось. Она там заперлась. Похоже, плачет. Клянусь, я ничего не…

Мама широко распахнула глаза:

– Иди играй в свои игры.

Обычно она повторяла, что я слишком много играю. Я стремительно удалился в гостиную, пока она не передумала.

Прошла целая вечность. Мама наконец вышла из ванной.

– И что там…

Она меня оборвала:

– Так. Ни слова об этом ни самой Макаллан, ни другим в школе. Ты меня понял?

Я не привык, чтобы она говорила со мной таким резким тоном.

– А теперь иди в свою комнату…

– Чего?! – я возмутился. – Но я же ничего не…

Мама щелкнула пальцами у меня перед носом. Ну отлично. Теперь она на меня еще и злится.

Она заговорила тише:

– Мне нужно поговорить наедине с папой Макаллан, когда он придет за ней. А теперь иди в комнату, и чтобы я больше об этом не слышала.

Мама сложила руки на груди, и я понял, что должен повиноваться.