Джессика Парк - Дыши со мной

– И я тебя люблю, – выдыхаю я. – Я до сих пор скучаю по ним.

– Мы всегда будем. Но ты облегчила наше горе. У нас все будет хорошо.

Второй холм дается чертовски тяжело, но вместе с братом мы справляемся. Мы справились с пожаром, смертью родителей, его ложью и моей депрессией, и даже с отношениями, которые чуть не потеряли. Мы бежим вместе, знаменуя то, что смогли выжить и восстановиться. Джеймс крепко держит меня за руку и вытирает глаза, когда мы заканчиваем этот отрезок пути.

Третий холм. Я чувствую себя очень слабой. Теперь моя очередь вытирать глаза, когда Джеймс передает эстафету Сабину. Сабин всегда занимал особое место в моем сердце, как никто другой. Он не совсем мне как брат, но и не просто друг. Я выключаю музыку и хочу что-то сказать.

– Не разговаривай и не начинай пока плакать! Я так горжусь тобой, Би. Знаю, что ты устала. Ты почти закончила. Еще совсем чуть-чуть. Мы можем это сделать.

Я киваю и позволяю ему взять меня за руку.

В этом году он хорошенько похудел и выглядит просто замечательно. И трезвый. Шесть месяцев реабилитации и терапии в стационаре тяжело дались ему, и я думаю, что ему пришлось труднее нас всех, потому что он почти ничего не помнит. Или не хочет вспоминать. После первых трех месяцев ему разрешили ненадолго покинуть реабилитационный центр, так что я несколько раз встречалась с ним, в том числе на Рождество, когда он приехал ко мне в штат Мэн. Он вручную рубил дрова и таскал их в дом, складывая аккуратной кучкой у камина. По вечерам готовил и играл мне на гитаре. Сабин даже помогал мне на компьютере сортировать старые семейные фотографии и распечатывать их для фотоальбома. Через несколько часов мне стало скучно, но Сабин решил, что мои детские фото просто огонь, и целыми днями приставал ко мне, чтобы я заплела волосы в косички. Осенью и зимой он был немного замкнутым, тише обычного, но в последние несколько месяцев стал больше похож на себя. Только без выпивки. Он никогда не переставал быть любящим, заботливым и милым во время нашего общения, но я рада видеть, как возвращается Сабин, который много шумит и делает глупости.

– Черт, бегать хреново, – говорит он, когда мы достигаем вершины холма. – Ты крутая девчонка.

Я уже едва бегу, скорее шаркаю, когда мы оказываемся у основания холма Хартбрейк.

– Ты готова?

Я качаю головой:

– Нет. Слишком тяжело. Я не хочу этого делать.

Он тянет меня вперед.

– Не останавливайся. Это худшее, что ты можешь сделать. Я читал. Это трудно, но не настолько.

– Я не могу. Зачем я это затеяла? – Я задыхаюсь.

Отвечает другой голос:

– Потому что ты в это поверила.

Я люблю этот голос. Он преодолевает всю мою боль и достигает сердца.

– Крис, мне плохо. Все болит.

Он рядом со мной, хватает мою свободную руку, так что я оказываюсь меж двух самых любимых людей, которые поддерживают меня.

– Знаю, малышка. Но Сабин прав. Ты можешь это сделать.

– Ты останешься? – спрашиваю я. – До конца?

– Конечно.

– Я не сделаю этого без тебя.

– А я не смогу этого сделать без тебя. Мы вместе преодолеем этот холм.

– Я так устала.

– Знаю. Но ты должна продолжать бежать. Давай.

Теперь я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Криса. Как всегда, при виде его у меня перехватывает дух. Мы семь месяцев прожили вместе в Бар-Харборе, но с каждым днем я влюбляюсь в него все больше и больше.

Он протягивает мне бутылку воды и улыбается.

– Решил отплатить за услугу.

Я выпиваю треть бутылки воды.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Очень сильно.

Сабин забирает у меня бутылку и целует в щеку.

– Теперь ты с ним. Ребята, вы справитесь. Вперед! Вперед! Встретимся на финише. – Он подбегает к пикапу Криса, который сейчас ведет Зак, и запрыгивает в кузов. – Давай, солнышко! Беги! Вы оба!

Сабин, Эстель, Эрик, Джеймс и Зак улюлюкают, когда мы с Крисом начинаем преодолевать самое сложное препятствие. Пикап издает протяжный сигнал, они быстро едут по Коммонвелл-авеню в сторону центра Бостона. Я протягиваю Крису другой наушник, и мы бежим под ту же песню, которую так давно слушали в его комнате в общежитии в Мэттьюсе, когда он впервые сказал мне бежать через боль.

Холм Хартбрейк действительно ужасен. Крутые склоны на этом этапе бега жестоки и неумолимы. Говорят, что потом все будет гораздо легче, но это все равно адская пробежка. Спуск по склону тоже потребует концентрации.

– Медленно, но ровно, сладкая, – говорит Крис. Он сохраняет медленный темп. Сильный, как всегда, но с Крисом я не чувствую себя слабой. Он вселяет в меня уверенность, несмотря на то, что я уже спотыкаюсь на каждом шагу.