Мика Ртуть: Ты уволена! Целую, босс [СИ]

— Я уже жалею.

Он внимательно осмотрел меня с ног до головы, и я порадовалась, что надела под пиджак глухую водолазку, потому что от его взгляда по телу прокатилась горячая волна. Спокойно, Ольга, он работодатель, которого тебе надо подсидеть, а не женить на себе! Хотя… из женихов тоже вычеркивать не будем.

— О чем думаешь? — резко спросил Стрельников, и я моментально придала лицу серьезное выражение.

— Мы с вами сработаемся!

— Сомневаюсь.

— Ну знаете, Герман Андреевич, — наконец возмутилась Марина, тыча папкой с моей анкетой шефу в живот. — Мне рожать через два дня, а вы меня задерживаете! Или берем Ужицкую, или будете ждать меня из декретного! Три года!

— Как через два дня? — возмутился Стрельников, глядя на Марину, как на предателя, было похоже, что он только сейчас заметил ее огромный живот. — А кто будет заниматься…

— Ольга Романовна и будет! — Марина раскрыла папку и сунула шефу ручку. — Вот тут подпишите, и я поведу девушку оформляться.

Стрельников еще раз окинул меня скептическим взглядом и со стоном поставил размашистую подпись.

— Под твою ответственность, Мариночка. — елейным голосом сообщил мой уже шеф.

— Так точно, Герман Андреевич, — Мариночка подмигнула мне, и лифт наконец-то остановился.

— Завтра в семь тридцать! — раздалось нам в спину.

— Почему так рано? — теперь уже застонала я.

— Он приезжает в офис к шести тридцати, пока пробок нет, — пояснила Марина.

Тут раздался звонок моего мобильного, и я, извинившись, ответила.

— Олька! — вопил мой брат. — Ты попала на мое место! Эта кадровик перепутала нас из-за фамилии! Немедленно вернись.

— Поздно, братец, — ехидно сообщила я, представляя перекошенное лицо Генриха. — Я прошла собеседование, и меня приняли! А куда попал ты? — не смогла сдержать любопытство.

— Помощником пиар-директора, — глухо сообщил брат, а я застонала.

Это несправедливо! Это моя работа! Я что, зря в Лондоне закончила самые продвинутые курсы имиджмейкеров?

— Это была моя работа! — завыла я, но, увидев окрутлившиеся глаза Марины, снизила голос. — Так нечестно!

— И директор здесь женщина, — рявкнул брат и отключился.

А я подленько захихикала, представляя, как это унизительно для программиста-одиночки — быть на побегушках у бизнес-стервы. Отлично! Долго он не выдержит и сбежит в поля под Рязань!

Трое суток назад.

— Сдайте гаджеты.

Семен был как всегда огромен, неподкупен, строг и до чертиков профессионален, меня так и подмывало показать ему язык и предложить самому найти электронные приборы на моем теле.

— Просьба Романа Генриховича.

В этом весь папуля, он не приказывал, он вежливо просил, но отказать ему было невозможно. Мы с Генри переглянулись и, не переча, выложили на стол все, что было электронного в карманах, сумках и за плечами.

— Заходите.

Дверь перед нами распахнулась, и мы синхронно переступили порог полутемного помещения, куда пускали только по приглашению и предварительной договоренности — кабинета главы холдинга «Геноль». Отец стоял у окна и смотрел на низкие грозовые тучи, увидев нас в отражении, он улыбнулся и указал на кресла. Папа выглядел уставшим, и у меня защемило сердце, он слишком много работал последние годы.

— Дети, у меня две новости.

— Начни с плохой, — брат у меня далеко не оптимист.

— Я опять женюсь на вашей матери.

Оба-на! На сердце потеплело, хотя эта новость и сулила очередные изменения в жизни. После трех неудачных браков папа решил вернуться к первой жене. Это действительно неожиданно, но не смертельно. Мы с Генри пережили шесть родительских разводов на двоих и, думаю, переживем одну свадьбу.

— А какая тогда хорошая? — Генрих поправил очки и посмотрел на отца с легким напряжением.

— Я решил, что вам пора входить в семейный бизнес.

Отец радостно улыбнулся белоснежной голливудской улыбкой, стоимость которой приближалась к стоимости авто, а мы с Генрихом одновременно завопили:

— Но, папа! Это нечестно!

— Мне всего двадцать четыре! Я еще жизни не видел! — Генри попробовал воззвать к отцовской любви.

— А я только нашла работу своей мечты! — вторила ему я, лихорадочно соображая, в каких числах в Милане будет грандиозная ежегодная распродажа, и успею я туда слетать или нет?

— А я хочу уехать в наш дом на океане и в тишине нянчить внуков! — тоном, намекающим, что никакие возражения не принимаются, заявил отец.

— Каких внуков? — в два голоса спросили мы и переглянулись, сигналя друг другу отчаянными и ничего не понимающими взглядами.