Матильда Старр - Ошибка

– И что делать? – в панике прошептала я.

– Что делать? – Тимур поднялся и теперь быстро натягивал на себя одежду. – Открывай.

Легко сказать, открывай. Если они узнают… Боже, что это будет! Я набросила халат и медленно пошла к двери. Еще медленнее – значило бы просто пятиться назад. Коленки тряслись, живот крутило от страха.

– Папа, – я открыла дверь. – А почему ты не позвонил?

Да уж, очень вежливо, просто идеальная дочь.

– А я звонил, – сказал он. – Просто у кого-то отключен телефон.

– Ой… Наверное, села батарейка.

Ну конечно, я была так занята, что забыла поставить его на зарядку.

– Ты не одна? – отец нахмурился, глядя на мужские ботинки сорок какого-то размера.

Конечно одна. А ботинки это я так, на распродаже купила. А что, буду зимой носить, с пятью парами шерстяных носков. Для тепла!

– Па-а-а… – умоляюще протянула я. – Давай не сейчас, ладно? Извини за телефон и… Может, ты подождешь меня внизу? Я быстро, честно-честно!

Мне почему-то казалось, что он поймет. В конце концов я не просто взрослая девочка, а уже побывавшая замужем и разведенная девочка.

– Может, познакомишь с тем, кто у тебя тут ночует?

Это вряд ли. Тем более что они и так хорошо знакомы.

– Познакомлю, но не сейчас, потом, тогда, когда…

Я запнулась. Ну не говорить же ему о том, что колечко у меня на руке – не простое украшение.

– С ним что-то не так? – моментально встревожился отец. – Может, это какой-нибудь проходимец? Кажется, у нас до сих пор не было секретов…

На самом деле были. У всех детей, которые хоть немного заботятся о своих родителях, должны быть от них секреты. Иначе неврозы, гипертония и ранние инфаркты родителям обеспечены.

– Нет, пап, он хороший! Просто я пока не готова…

– Он наркоман? Ульяна, ты слишком еще наивная. Вечно всем веришь!

Ну все. Сейчас про ту цыганку вспомнит с целым выводком детишек, которую я притащила в дом и сказала, что она будет у нас жить. Потому что у нас много комнат, а у нее нет. Сколько лет прошло, а все забыть никак не могут, а?

– Помнишь, как ты цыганку в дом привела? Еле выставили.

– Господи, папа, я уже взрослая!

– Дочка… – укоризненно покачал головой отец. – Если молодого человека нельзя представить родителям, значит он точно какой-то проходимец…

Он поморщился и стал растирать грудь слева. Ну конечно! Сердце! Теперь я уж точно не знала, что делать!

– Проходимец и трус! – сказал отец громко куда-то поверх моей головы.

Я охнула и зашикала, пытаясь угомонить заботливого родителя. Не тут-то было. Несмотря на сердце, голос у папы был как у певца, привыкшего собирать стадионы.

– Прячется там, – еще громче сказал отец. – За твоей спиной отсиживается.

Запрещённый приём. Я знала, что случится дальше. И не ошиблась.

– А отчего бы и не познакомиться? – раздался голос за моей спиной.

Тимур подошел ко мне, обнял за плечи и отодвинул в сторону, словно пытаясь защитить.

– Я не проходимец, – сказал Бояринцев, а отец стоял как каменное изваяние. Теперь уже и у него пропал дар речи. – Я собираюсь жениться на Ульяне, – Тимур крепко прижал меня к себе, – Так что, пользуясь случаем, прошу руки и сердца.

Еще несколько секунд отец пристально смотрел на Бояринцева, а потом сказал:

– Ну и мудак же ты, Тимур Александрович! Живите счастливо, детки!

И, хлопнув дверью, вышел.

– Он не сможет долго злиться, он же отец, – уговаривал меня Тимур.

После той исторической встречи в прихожей отец со мной не разговаривал. А когда я звонила, не брал трубку. Мама металась между нами с миротворческой миссией, пытаясь выяснить «какая муха» нас «укусила». Никто ее в подробности, естественно, не посвящал, и она, кажется, уже была готова объявить бойкот нам обоим.

– Отцы не могут долго злиться, – снисходительно пояснял отец со стажем Бояринцев.

Нашелся специалист, тоже мне. Да он сам своего сына, когда разозлился, вообще женил непонятно на ком! Видимо, что-то похожее отразилось у меня в глазах, поэтому Бояринцев тут же перестал настаивать на отцовском всепрощении и предложил:

– Ну хочешь, я с ним поговорю.

– И что ты ему скажешь? Что опять его разоришь, если он нас не благословит?

– Я его не разорял, – нахмурился Бояринцев, – он со всем справился сам, я лишь воспользовался ситуацией.

– Воспользовался, и хорошо, – моментально согласилась я.

И сказала чистую правду. Сейчас я была скорее рада тому, что все так сложилось. Хотя нельзя не признать, что сложилось довольно-таки странно. И многие могут не понять.