Матильда Старр - Ошибка

– Так ты все знал? – выпалила я с возмущением, смешанным с изрядной долей облегчения.

Теперь уже никакой неловкости не осталось, наоборот, хотелось стукнуть «братика» по голове. Хотя нет, какой он мне теперь братик, будущий пасынок, сынуля. О, господи…Только этого мне еще не хватало.

– Если злая мачеха не будет посылать меня зимой за подснежниками, я в принципе не против. – Кажется, его мысли текли в том же направлении, что и мои.

Ну вот. Поговорили. И что теперь нужно делать? Никаких тайн, никаких секретов, у меня на пальце кольцо, а Бояринцев, вот он рядом, обнимает за талию совершенно открыто.

– Раз мы здесь все решили, – как ни в чем не бывало сказал тот, – то, думаю, нам пора.

Я посмотрела ему в глаза, и уже по взгляду поняла, что до своей комнаты, ну пока еще своей, я сегодня наверняка не доберусь. Мы уже выходили из гостиной, когда Бояринцев бросил:

– Кстати, насчет акций…

Вот тут уже Игорь застыл как статуя.

– …В принципе, у тебя неплохая стратегия, но пара твоих приобретений – это просто курам на смех. Подойди с этим к Семену Давидовичу, я попрошу, чтобы он тебя проконсультировал.

– Спасибо, – выдавил из себя Игорь.

– Платно, разумеется, – добавил Бояринцев-старший.

Я усмехнулась про себя: кажется, сохранить что-то в тайне в этом семействе практически невозможно.

Когда Тимур пообещал, что все будет хорошо, я ему не поверила. Когда он сказал это еще раз, моего доверия не прибавилось. Хотя, казалось бы, он никогда не давал повода сомневаться в своих словах. Наверное, тут сама ситуация такова, что я готова была поверить во что угодно, но только не в то, что она как-то сама собой разрешится.

Но теперь, по прошествии нескольких недель, я уже начинала верить. Все действительно было хорошо. Мы с Игорем тихо развелись, и этот развод не стал скандалом. Несколько раз мы появлялись на людях вместе, общаясь мило, по-родственному (причем совершенно искренне), хорошие знакомые и друзья приняли наш развод удивительно спокойно, а злопыхатели… Ну, им и причина обычно не нужна, чтоб поплеваться ядом во все стороны. Так что если желтая пресса и надеялась на какие-то разоблачения, но ничего кроме «не сошлись характерами» им не перепало. Покружив разочарованно несколько дней вокруг нас, они, в конце концов, убрались восвояси. К тому времени уже нашлась куда более благодатная тема: какая-то моделька пыталась выгрызть изрядный кусок из состояния бывшего мужа, кусок не помещался в зубах, но моделька была упорная и не стеснялась в средствах, так что грязного белья там хватило не на одну прачечную.

Я, как и было обещано, получила при разводе трехкомнатную квартиру, чертовски уютную, куда практически моментально переселился Бояринцев. Почти переселился, потому что адовы командировки выдирали его из милого гнездышка довольно часто.

А что касается моих родителей… Мама, конечно, расстроилась и украдкой вздыхала, бормоча что-то про прекрасную пару, отец… Разумеется, отец меня спросил, что произошло, в чем причина скоропостижного развода. Но я лишь пожала плечами. Кто, мол, их знает, что у них там произошло. Может, планы изменились. Свою часть сделки Бояринцев выполнил, а что фиктивному браку пришел конец быстрее, чем планировалось – так и бог с ним. Мне же лучше. Не знаю, поверил ли папа, но эту тему больше не поднимал.

Мы с Тимуром были совершенно счастливы, во всяком случае, когда он был здесь. А два дня назад он уехал в свою Европу, на целую неделю. Я слонялась по ставшим внезапно пустыми и неуютными комнатам, пыталась заняться делами, но все валилось из рук. Часами я лежала на нашей кровати, обняв его подушку, вдыхая родной знакомый запах и сходила с ума от тоски. Ложилась спать пораньше, в надежде, что он мне приснится, но увы. Не приснился. Ни разу! На третий день, совершенно одурев от такого растительного существования, я позвонила вечером родителям и напросилась с ними завтра на дачу. Если они и удивились такому моему желанию – нас обычно с братцем было туда не загнать – то не подали вида.

– Смотри, не проспи, засоня, – довольно проворчал отец. – Выезжаем рано, чтоб по пробкам не толкаться. За тобой заедем к семи, будь готова!

– Всегда готова! – отрапортовала я.

В трубке раздался далекий мамин голос, и отец тут же добавил:

– Мать говорит полседьмого. И купальник, говорит, не забудь. Жарища. В общем, до завтра!

Из трубки понеслись гудки, я вздохнула и посмотрела на часы. Восемь. Вполне можно ложиться спать. Еще один чертов длинный день долой.