Саманта Янг: Поиграем

И я даже не понимала, что тянулась к этому мужчине, с самого начала он привлек мое внимание.

— Почему ты сопротивляешься этому, если хочешь?

Почему я снова сражаюсь?

— Нора?

Отгораживаясь от него, я закрыла глаза, что позволило вспомнить, почему я боролась с этим: чтобы спастись от боли.

— Потому что…

Неожиданно на меня обрушился его рот, заставив замолчать. Удивление от происходящего пересилило инстинкт. Я ответила, переплетая его язык со своим. Дернула руки, но он не отпускал и продолжал удерживать за запястья, а я хотела его обнимать. Я хотела провести пальцами по его волосам.

Меня охватило тепло и, как будто я была покрыта топливом, у моих ног распалился огонь; взметнулся молнией, и окружил пылающими языками.

Слишком горячо. Слишком мало. Слишком все.

Я хотела сорвать свою одежду.

Я хотела сорвать его одежду.

Он внезапно прервал поцелуй и отступил, глядя на меня с триумфом.

Если бы это был не он, если бы это был какой-то другой момент, то я бы уличила его в самодовольстве.

Вместо этого вспомнила, почему мы не должны этого делать.

Что бы он ни увидел в моем выражении, но это заставило его ослабить хватку на моих запястьях. Я безвольно опустила руки, но он не отступил.

Он ждал, положив ладони на мои хрупкие плечи.

Что-то в его глазах, заставило мою защиту треснуть по швам. Нежность вырвалась наружу, и я обнаружила, что ласкаю его щеку, чувствуя, как щетина покалывает кожу.

Грусть, погасила огонь.

— Ее больше нет, — сказала мягко. — Даже я не могу отвлечь тебя от этого.

В его глазах вели борьбу желание и невыносимо мрачное страдание. Мужчина медленно сместил руки с моих плеч на талию. От легкого рывка я оказалась в объятиях, прижатая к его груди.

А потом он разорвал мою душу, прошептав мучительные слова:

— Но ты можешь попробовать.

Донован, штат Индиана.

Июль 2011.

Какая-то часть меня не хотела идти домой. Запах фаст-фуда проникал мне в ноздри, и я постоянно переживала, что даже со временем не смогу смыть его с волос и кожи. И все же, домой идти я не хотела.

— Приятного дня, — сказала своему последнему клиенту, вручив ему гамбургер и картофель фри.

Я отошла от прилавка, встречаясь взглядом с Молли. Она стояла у автомата для розлива напитков, и наполняла газировкой огромный стакан. Молли состроила мне гримасу.

— И зачем я согласилась на сверхурочные?

Широко улыбнувшись ей, мне захотелось выкрикнуть: «Я могу подменить тебя!», но всего лишь напомнила ей:

— Потому что копишь, чтобы купить у Лори тот кусок дерьма, который называется машиной.

— О, да. Прям мечтаю.

Я усмехнулась.

— Больше, чем я. А я все еще таскаю свою задницу на этих двоих, — я указала на ноги.

— Да, и эта задница будет продолжать бросать вызов гравитации из-за этого.

— Она бросает вызов гравитации? — я бросила взгляд на себя. — Серьезно? А мне казалось, что ее нет.

Молли усмехнулась.

— О нет, у тебя есть задница. Она такая же милая, как и ты сама. Твоя попка вполне даже очень — сладкая и маленькая.

— Ты слишком много внимания уделяешь моей попке.

— Это называется сравнивать и сопоставлять, — произнесла она, указывая на свою пятую точку. — Вся твоя задница может поместиться в одну из моих задних половинок.

— Э… могу я сейчас забрать свой заказ?

Мы взглянули на клиента, угрюмого первокурсника, который пялился на нас, как будто мы выползли из пещеры.

— Увидимся завтра, — сказала я Молли, но прежде чем исчезнуть за углом, я оглянулась и окликнула ее: — О, а я бы убила за такую задницу как у тебя. И твои сиськи. Чтоб ты знала.

Подруга посмотрела на меня, а я побрела к раздевалке, надеясь, что своими словами улучшила ее день. Молли (по-своему), была эталоном красоты, но она слишком много беспокоилась о своем весе.

Я забрала в служебной части ресторана вещи из шкафчика, и пока шла, пыталась избавиться от чувства вины из-за желания остаться здесь и продавать картофель фри, вместо того чтобы идти домой. Это говорило о многом. Правда не уверенна — про меня или про мою жизнь. Хотя, не знаю, есть ли разница.

Работать неполный рабочий день в ресторане быстрого питания это не то, чем я мечтала заниматься после окончания школы. Но я знала, что так произойдет. Пока выпускники планировали поступление в колледж или путешествия, я была среди тех немногих, кто ничего не мог себе позволить. Тебе восемнадцать. И ты заперта в ловушке.