Софи Гонзалес - Всего лишь полностью раздавлен [litres]

Но потом все-таки поднял взгляд. Увы, он опять сидел на стуле и с непринужденным видом читал учебник.

И на сей раз книга уже не была вверх ногами. А сам Уилл отвернулся от меня.

Неоспоримая правда состоит в том, что лучшее в праздниках – это возможность выспаться. Ждать, пока солнечные лучи не вытащат тебя из комы, несколько раз перемещаться по кровати, может быть, просыпаться и снова засыпать.

А потом вылезать из постели и плестись по коридору, чтобы грохнуться на диван перед телевизором с телефоном в руке, тарелкой овсянки на коленях и уроком английского, пока что маячившим на далеком горизонте.

Вечером перед Днем благодарения я зарылся в постель с чувством полного удовлетворения и нетерпения, зная, что следующим утром у меня не прозвенит будильник. Моей самой большой проблемой было решить, что есть на завтрак: овсяные хлопья или мюсли с корицей. Последнее, что я помнил перед тем, как провалиться в сон, заключалось вот в чем: я решил смешать и то и другое в огромной миске и, наверное, добавить шоколадное молоко вместо обычного.

Три часа спустя меня грубо разбудили. Я посмотрел сонными глазами на абсолютно темную комнату, пытаясь собрать происходящее воедино. Рука на моем плече. Голос, который говорил мне вставать и не умолкал.

Но почему? Так рано, до восхода солнца? Разве сегодня – не День благодарения? Что случилось?

– …в больницу. И возьми какую-нибудь одежду. Но прямо сейчас можно не одеваться, ты можешь поспать в кровати Роя и Линды. Быстро, Олли, давай.

Это был папа. Я выкарабкался из постели, и он бросил мне рубашку и джинсы. Я нащупал обувь, пытаясь молча сформировать целостное представление о ситуации. Отец в панике бормотал что-то себе под нос, копаясь в ящике с моим нижним бельем.

– Господи, Олли, почему ты не складываешь носки парами?

– Бери две штуки – какие попадутся под руку. Это неважно.

– Важно . Надо складывать носки вместе. Каким же ленивым надо быть, чтобы совать их в ящик. Ты даже не занимаешься стиркой или сушкой. Все, что мы от тебя просим, – содержать комнату в порядке. Одно крошечное требование…

Я протер глаза, пытаясь проснуться окончательно. Папа практически никогда сюда не заходил. И ему всегда было все равно, как выглядит моя комната.

– Ну и что? Это просто носки.

– Тебе уже восемнадцать, Олли.

– Семнадцать.

Он выругался и задвинул ящик так резко, что упал стоящий на комоде стакан с карандашами.

Папа никогда не матерился. В принципе. Я закрыл рот и сел на кровать. Мои щеки горели. Похоже, что-то случилось с тетей Линдой. Что-то наверняка хуже обычного.

– Кто с детьми? – спросил я.

– Рой. Ему нужно поехать в больницу. Нам надо отвезти тебя к ним.

– Стой, мы не поедем в больницу?

– Включи мозги, Оливер. Сейчас три часа ночи. Криста и Дилан спят.

Но я хотел присоединиться к взрослым. Я не хотел сидеть дома, не зная, что происходит. Ожидая худшего. Но спорить с отцом, когда он в таком настроении, – это как просить осу о рукопожатии. Не без усилий я заставил себя сосредоточиться и собрал вещи, которые могли мне пригодиться. В последнюю секунду я повернулся и схватил зарядник для телефона, прежде чем спуститься вниз.

Мама носилась туда-сюда с опухшими, налитыми кровью глазами, собирая журналы, чистые салфетки и одеяла.

– Садись в машину! – рявкнул мне отец.

Как будто именно я был виноват в состоянии тети Линды. Я ринулся к гаражу, а потом резко остановился.

– Что? – спросил он.

– А… если я поеду на своей машине, то смогу завтра привезти Кристу и Дилана в больницу, если нужно.

Папа уставился на меня так, словно я сказал самую тупейшую вещь на свете. Я напряг мозги, пытаясь вспомнить, чем я его взбесил. Ничего в голову не приходило.

К счастью, мне помогла мама.

– Прекрасная идея, милый, – заметила она, протискиваясь мимо меня, чтобы бросить вещи на заднее сиденье «Хонды». – Замечательная.

Я проследил за ней взглядом, все еще держа свою одежду в руке.

Отец направился прямиком к «Хонде», говоря мне поторапливаться.

Мама захлопнула заднюю дверцу и повернулась, внезапно заключив меня в крепкие объятия.

– Все будет хорошо, – прошептала она. – Думай позитивно ради меня. Надо смешать твою энергию с моей. Вместе мы сильнее.

– Ладно, – ответил я.

Но я соврал. Мой мозг быстро подготовил подборку любимых ужасов, чтобы предоставить мне их в критические моменты. Тетя Линда умерла. Или находилась в больничной палате и звала дядю Роя, но никого рядом не было. Или уже лежала в могиле, а жуки рыли норы под ее ногтями, чтобы отложить яйца.