Соро Кет - Русалочка должна умереть

Она была в его власти и понимала это и, труся, Ральф с силой нанес удар. Джесс сильно дрогнула, громко выдохнула, но не проронила ни звука. И продолжала молчать, извиваясь, пока он лупил ее по чем зря.

Член стоял с такой силой, что еще миг и он разорвал бы джинсы.

– Еще раз тронешь ее, убью, – прошептал Ральф хрипло.

Джессика что-то пробормотала в ответ. Ее маленькая рука легла на его ширинку. Ральф попытался по инерции, оттолкнуть ее. Это было неправильно. Это было совсем не то, чего он хотел. Но… у него стоял, а Джесс была женщиной. Одной из самых красивых, что ему приходилось знать.

– Вот ты – мужчина, – разобрал Ральф. – Настоящий мужчина, не то, что Фил.

Джессика расстегнула его ширинку. Вырвавшись на свободу, член Ральфа тут же угодил в ее влажный горячий рот. Слова стали не нужны.

Лучше Филиппа!

Джесс буквально насаживала рот на его пульсирующий член. Ральф застонал, не в силах противиться подступающему оргазму. Ослабил хватку на ее волосах, но Джесс сама схватила его за руку и сжала крепче, чтоб не отпускал. Ральф стиснул пальцы и сильно, грубо подал вперед бедра, чтоб еще глубже войти в ее мягкий рот. Он ожидал, что она подавится, задохнется, но Джесс лишь сделала встречное движение головой и… его член угодил прямо в ее горло.

Ральф громко кончил и, наконец, оттолкнул ее.

Какое-то время они молчали; Ральф медленно приходил в себя. Ничего подобного он еще не испытывал. Отец Филиппа водил их обоих в пуф и ему там нравилось, но такого удовольствия Ральф не помнил.

– Фред так… с тобой? – он понятия не имел, что сказать ей. – Тебе это нравится?..

Забылась Виви, забылась церковь, забылось все. Джессика – недоступная и прекрасная, сидела у его ног.

– Нет, – она даже рассмеялась. – Лупил меня лишь отец… Неважно!.. Иди сюда.

– Что?

Джессика стянула пуловер и придвинулась вновь, расстегивая на ходу блузку. Ее соски были бледными и розовыми. Грудь упругой и полной. Она легла ему в руку, чиркнув по ладони острием соска.

– То!.. Хочешь меня? По-настоящему? Хочешь?..

Как бы мог он не захотеть? Пальцы сжались, плоть Джесс проступила сквозь них, как тесто. Она застонала, откинув голову и его тело, молодое и сильное, мгновенно вспыхнуло вновь. Стянув с нее джинсы, Ральф развернул Джессику, велев ей опуститься на четвереньки.

А потом… потом чуть слышно скрипнула дверь и тонкая девичья фигурка, загородила собою свет.

Сейчас.

Тонкая девичья фигурка загородила собою свет.

Ральф еле успел подтянуть штаны и сунуть под подушку салфетки, как сине-белая молния брызнула на кровать. Стоявшая на пороге «вспыхнула» и опять погасла.

Как привидение, – мрачно подумал он.

Штрассенбергские бабы всегда, как призраки. Белые и прозрачные. Тщедушные , – как говорит граф. Одна только Ви хоть и белая, все у нее как надо. И волосы, и ноги, и грудь. Неудивительно, что Филипп не устоял. Он сам как раз собирался о ней подумать .

– Я, что, нарушила покой вечерних молитв?

– Какого черта ты здесь забыла?!

– Я так надеялась, ты расскажешь, – сказала Ви и трогательно, как в детстве, прошепелявила. – Какова сефта я вдесь забыва, Вальф?

– С чего бы начать? – он сел и принялся загибать пальцы. – Ты избила мать – и она в больнице. Ты спала с отчимом – его могли посадить в тюрьму. Твой дядя, который уже поседел от счастья считаться твоим отцом, позвонил мне. И попросил об услуге.

– И ты немедля бросился помогать.

– Я твой опекун.

– Ну, вот. Теперь ты знаешь, зачем я здесь. Двигайся.

Кровать тихо скрипнула. Приятный запах наполнил ноздри, и Ральф втянул его в себя, словно жеребец. Как здорово было ощущать чистый запах молодой женщины… Брезгливое отвращение к Стелле достигло пика. Как он докатился до этой пьющей свиньи ?

– Ты слышал что-нибудь о моем отце? – спросила Верена, забираясь под одеяло.

Ральф не ответил.

Ему было стыдно вспоминать Фреда. Отец фон Штрассенберг столько для него сделал. Практически, от дерьма отмыл, а Ральф… Ральф начал спать с его девушкой! А позже – и передергивать на его любимую дочь.

За окном постукивал мягкий дождь. Далекий гром напоминал собачье рычание. Ральф вспомнил, как они встретились. Темной ночью, в лесу. Как он нашел ее… В ночной сорочке до пят и розовых потешных сапожках.

Ты видей моего Папоську?

Та встреча изменила всю его жизнь.

Тогда, в шестнадцать, Ральф продавал наркотики. Его красивое лицо украшало папки полицейских досье. Не за наркотики, правда, – за драки, – но украшало. Сейчас, в двадцать восемь, он продавал недвижимость. Его фотографии недавно напечатали в «Форбс».