Венер Мавлетов - Симфония ре минор

– Жизнь человеческая, Анна Игнатьевна, – ответил Иван, – настоящая головоломка: необходимо собрать картину из множества хаотичных фрагментов. Когда все фрагменты сложатся в одну целостную картину, тогда и счастье приходит. Только я эту девушку увидел, то сразу понял, что она и есть недостающий фрагмент картины.

– Вот с ней никогда огонь в тебе не погаснет, – говорит Федор Михайлович. – Нравится она тебе?

Онемел я тут, ничего сказать не могу, только головой киваю.

– Чара, скажи мне, что ты больше всего на свете любишь? – спрашивает её Федор Михайлович.

Закраснелась тут Чара, но ответила честно:

– Мужчин люблю.

– А ты, Ваня, кого любишь? – уже меня спрашивает.

– Чару люблю, больше жизни, – само собой вырвалось.

Только сказал я это, как Чара исчезла, прямо в воздухе растворилась.

– Она исчезла, – кричу.

– Ну да, – говорит Федор Михайлович, – исчезла, чтобы в жизни с тобой встретиться. Ведь ты сейчас спишь, вот проснёшься и встретишь её.

И вот тут-то я окончательно проснулся.

– Ох и выдумщик ты, Ваня, – сказала Анна Игнатьевна, – неужто и впрямь все это тебе приснилось.

– Ничего не выдумываю, – заверил её Ваня. – Действительно, всё приснилось. Малость чего добавил, но лишь в деталях.

– Хорошему человеку и хорошие сны снятся, – задумчиво проговорила Анна Игнатьевна. – Непременно сон твой сбудется.

Тут Анна Игнатьевна заметила, что за своим рассказом Иван борщ съел.

– Ещё борща будешь? – спросила она.

– Больше съесть не смогу, – отказался Иван.

– А чаю с медком? – предложила соседка.

– Места пока нет, – снова отказался Иван и добавил: – Я, пожалуй, пойду.

– Да, иди, – согласилась Анна Игнатьевна.

Соседка встала, взяла тарелку с беляшами со стола, накрыла её салфеткой и подала её Ивану.

– Вот возьми, попьешь позже чаю с беляшами.

– Да что вы, Анна Игнатьевна, много это, – стал отказываться Иван.

– Бери, бери, у тебя организм молодой, к вечеру проголодаешься.

– Ой спасибо, Анна Игнатьевна, – искренне поблагодарил соседку Иван.

Анна Игнатьевна с какой-то грустью посмотрела на Ивана и вдруг сказала:

– Насчет того, что мудрость лишь в старости приходит, правильно твой Гегель сказал. А самое печальное в том, что эта мудрость приходит лишь для того, чтобы показать человеку, что всю жизнь человек плутал меж трех сосен. Поздно вы, мужчины, взрослеете. Поздно к вам мудрость приходит. Вот жду, когда к моему сыну эта самая мудрость придет, не знаю, дождусь ли.

– Анна Игнатьевна, обязательно к нему мудрость придет, – подбодрил соседку Иван. – Разговорились мы с ним как-то раз, все он понимает, да и характером в вас пошел: добрый, отзывчивый.

Соседка улыбнулась.

– Знаю, не утешай, все равно переживать буду. Ладно уж иди.

– Доброго вам вечера, Анна Игнатьевна, – сказал Иван.

– И тебе доброго, – ответила соседка.

Надя набрала номер телефона. Раздались гудки. Затем она услышала:

– Да.

– Здравствуй, Роман. – поздоровалась Надя.

– А вы кто? – озадачился Роман.

– Надя.

– Какая Надя? – продолжал уточнять Роман.

– Подруга Ксении.

– С ней что-нибудь случилось? – сдержанно-вопросительная интонация Романа сменилась тревогой.

– С ней ничего не случилось. Напротив, у неё всё замечательно.

– И чего тогда ты звонишь? – вдруг рассердился Роман. Ему, наверное, хотелось добавить, что Надя для Ксении – подруга, а для него она никто.

– По поручению Ксении, – ответила Надя, нисколько не обидевшись. – Мне тебе нужно передать ключи от квартиры.

– Ключи от квартиры? А где сама Ксения?

– Её нет в городе.

– А где она?

Надя вздохнула: она устала от его вопросов.

– Приедешь за ключами – все расскажу.

– Куда приехать?

– Я сейчас в вашей квартире, – ответила Надя.

– Жди, сейчас приеду, – сказал Роман.

Роман приехал через полчаса.

– Давай выкладывай, – бросил он, едва вошёл.

– Даже не знаю, с чего начать, – сказала Надя. – Давай для начала посмотрим телевизор.

Взгляд Романа стал неподвижным.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Как мило с твоей стороны, что интересуешься моим самочувствием, – улыбнулась Надя.

– Издеваешься?! – догадался Роман.

– Не без этого, – усмехнулась Надя, – но телевизор нам всё же нужно будет посмотреть.

– Зачем?

– Это любимое занятие миллионов.

Роман хотел что-то сказать, но передумал.

– Хорошо, включай, – сказал он и плюхнулся на диван.