Элена Томсетт: Закованные в броню

Эвелина почувствовала, как зашевелились от ужаса волосы на ее голове, а руки и ноги стали слабыми и какими-то ватными. При ее появлении мужик поднялся со скамьи, его мутный взор скользнул по ее фигуре, а затем он взмахнул рукой и коротко сказал:

– Комтур велел положить ее на стол.

Эвелина закричала от ужаса и начала брыкаться. Стража навалилась на нее всем скопом, выкручивая ей руки и ноги, раздавая пинки и удары куда придется и в конце концов, с большим трудом, им удалось уложить ее извивающееся тело на широкий стол возле передней стены, чем-то отдаленно напоминающий катафалк. Крепкими сыромятными ремнями они привязали ее руки и ноги к специальным крючьям по разным углам стола так, что Эвелина оказалась жестко зафиксирована на нем, словно распята в горизонтальном положении. Затем они удалились.

Как только они ушли, зловещего вида малый в забрызганном кровью фартуке подошел к ней и с любопытством ее ощупал. Эвелина следила за ним расширенными от страха глазами. Она не могла ни пикнуть, ни пошевелиться – рот ее был плотно забит кляпом. К ее величайшему ужасу, закончив свой осмотр, палач начал срывать с нее одежду. Эвелина к тому времени настолько ослабела от страха, что просто закрыла глаза и начала молиться. Покончив с раздеванием, палач еще раз внимательно осмотрел ее, а затем исчез в одном из темных углов пыточной, словно испарился. Эвелина лежала и ждала его возвращения, но время шло, а никто не появлялся. Время тянулось ужасно медленно. В подземелье было холодно, пахло кровью и еще чем-то невыразимо гадким, однако никого, кроме нее в данный момент на других пыточных столах не было. Час проходил за часом, руки и ноги Эвелины затекли от неудобного положения, но никто так и не появлялся. Измученная и невыспавшаяся, Эвелина, наконец, забылась неглубоким тревожным сном. Сколько времени она спала, она не помнила.

Отголоски далеких твердых шагов по каменным плитам пола подземелья вырвали ее из небытия. Решив не открывать глаз до тех пор пока ее не заставят это сделать, Эвелина тихо лежала, прислушиваясь к приближающимся шагам, звуки которых становились все четче и отчетливее, пока не смолкли совсем близко от нее.

– Эвелина! – позвал ее по имени голос комтура Валленрода.

Эвелина открыла глаза.

В изголовье катафалка, держа в руках факел, стоял комтур и смотрел прямо ей в лицо. Лицо его выглядело бледным и осунувшимся, темные маленькие глаза мрачно вспыхнули в свете колеблющегося пламени. Некоторое время он продолжал в молчании смотреть на нее.

– Я так разочарован в тебе, моя дорогая девочка, – наконец, нарушив молчание, медленно и как-то даже печально произнес он. – Ты хотела от меня убежать? Зачем? Ты поступила так неразумно и безрассудно! Теперь я буду вынужден тебя наказать.

Неожиданно его тон изменился и стал резким и злым.

– Я хочу, чтобы ты как следует представляла себе, Эвелина, что отныне за каждый свой поступок ты будешь платить. Я буду наказывать тебя как строгий, но справедливый господин. Ты хотела убежать от меня? Когда ты сбежала в первый раз, вспомни, что с тобой случилось? Какое наказание ты понесла? Вспомнила?

«Он собирается отдать меня ландскнехтам? – с ужасом подумала Эвелина и отчаянно замотала головой. – Я не переживу этого! Только не это! Пожалуйста!» – мысленно взмолилась она.

Комтур словно прочитал ее мысли.

– Я не могу сделать тебе поблажку, дорогая моя, – снова все так же печально произнес он. – Это вселит в тебя надежду, что возмездия за содеянное можно избежать. А это весьма вредное заблуждение, которое может иметь трагические последствия. Как для тебя, так и для меня. Так что, ты будешь наказана. Но, исходя из моего величайшего расположения к тебе, моя дорогая племянница, я сделаю это сам.

Замерев от удивления и непонимания того, что он только что сказал, Эвелина смотрела, как комтур повесил факел на специальный крюк в стене и принялся неторопливо расстегивать свой камзол и штаны. «Он сумасшедший! Он сумасшедший!» – птицей билось у нее в мозгу. Но она была не в силах не только закричать или убежать, но даже пошевелиться. Расстегнув камзол и оголив нижнюю часть своего тела, комтур подставил к столу табурет, с его помощью залез на катафалк и навалился на Эвелину, придавив ее всей своей тяжестью. Его суетливые жесткие скрюченные пальцы коснулись ее тела, и она вздрогнула от отвращения. Потом он потянулся своим слюнявым ртом к ее губам, она с омерзением откинула голову набок, настолько, насколько позволяли стягивающие ее веревки. Ее длинные светлые волосы упали ей на лицо, прикрывая одновременно шею и часть груди. Тогда Валленрод оставил свои попытки поцеловать ее и, откинув с ее груди волосы, сосредоточился на том, что стал одной рукой ритмично сжимать ее грудь, а другой постарался воткнуть свой разбухший член между ее ног. Эвелина пыталась сопротивляться, но крепкие веревки слишком сильно стягивали ее, фактически не оставляя возможности двигаться. Гневский комтур, отнюдь не слабый мужчина, был достаточно крепок и здоров для того, чтобы получить то, что он хотел. Разрываясь от нестерпимой боли внизу живота, Эвелина металась из стороны в сторону на жестком столе, пока, наконец, не затихла, потеряв сознание в тот момент, когда комтур достиг вершины чувственного удовольствия.