Иван Воронежский: Ветры судьбы

– Ой, не так сильно, Василек, а то удушишь, – взмолилась она и почувствовала, как, прослабив давление, нежные кисти переместились на талию.

Когда губы слились с губами любимого, сквозь туманное сознание она почувствовала, как правая Васина кисть опустилась на ягодицы. Как давно она уже мечтала про все это, купаясь по воскресеньям в кадушке и представляя, что это Васины руки моют ее. Как она хотела сейчас слиться с любимым воедино. Но, преодолев чувства, она подпрыгнула и вырывалась из его объятий.

– Ой, Вася, не чипай так. А то мне страшно. Я ведь еще не жена тебе…

Потускнели глаза Василия.

– Ну не расстраивайся, Василек. Всему свое время. Обещаю тебе все, чего захочется, но только потом, после венчания.

– Хочется. Не захочется. Какая разница. Все равно твой отец будет против нашей свадьбы. Он же хочет тебя в Питенбург к сестрице твоей отправить.

– Ты не прав Василек. У них там тоже неспокойно, какая-то революция не за горами. А помнишь, в прошлом году они приезжали и много гостинцев привезли? Богатые люди. А Яков у нее такой смешной, интеллигентный. Все по хранцузски «пардон» говорил, а я все смеялась.

– Да помню, ты уже рассказывала. Как он за тобой подглядывал, когда ты за куст бегала. Не люблю я городских, Фрося. Ой, не люблю.

– А Гришке-соседу тогда штаны подарили перед свадьбой. А он привык все в рубахе. По нужде сходил, так и оставил их под деревом, когда на свадьбу ехал. Вот было смеха, как он при всех задрал полы рубахи, чтоб показать штаны…

– Да не позволит твой батя нам жениться… – резко оборвал Василий. – Бежать нам надо. Прямо в город, – было видно, как напряглись скулы от негодования, и на время воцарилось молчание.

Кузнечики звенели среди травы на фоне лягушиной переклички. Отражение луны в мутных водах пруда играло, потревоженное рябью повеявшего ветерка.

– Не выйдет у него Василек. Не выйдет. Как я скажу, так и будет, – сама поразившаяся своей решительности, Ефросинья сильней прижалась к пареньку.

Василий продолжал молчать

– Мама обещала помочь и поддержать меня.

– Так что? Можно сватов засылать? – повеселевший Василий принялся снова целовать, да так, что они вместе повалились на траву. Издали доносились песни со двора Захара: «Ой, дивчино шумыть гай…»

– Каких сватов? А где жить-то мы будем, Вася.

– У бабушки Мани. Вон она одна осталась, места хватит.

– Да я согласна и в шалаше с тобой. Но только в своём, – решила Ефросинья сразу поставить вопрос ребром.

Издали продолжали доноситься слова песни «Чужа хата такая, як свекруха лихая, лихая». Не обращая внимания на слова этой актуальной в данный момент песни, они продолжили свои невинные поцелуи.

«Сегодня не буду долго задерживаться», – думал Яков, поднимаясь по лестнице, укрытой красным бархатом ковровой дорожки. Дом терпимости госпожи Лыткиной считался порядочным заведением, где клиент не боялся быть обворован и выброшен мордоворотами за двери. Также и по части санитарии – в связи с довольно высоким тарифом за услуги, включающим докторское обслуживание персонала, и строгостью самой хозяйки, снижалась вероятность приобретения неприятных болезней. На втором этаже, за стеклянной дверью напротив питейного стола расположены два просторных дивана укрытых также ярко красными покрывалами. На них лениво, как кошки, сидел и болтал о своем о женском свободный на данный момент прелестный персонал. Рядом с выходцами из Малороссии уютно себя чувствовали представительницы из западной Европы: две фройлен из Германии и одна мадмуазель француженка, а также другие представительницы прекрасного пола из соседних с Россией стран. Все были не прочь подзаработать царских червонцев. Всех их отличал сладкий акцент речи, который лишь увеличивал тягу клиентов к заморскому, хотя красота русских женщин оставалась неоспоримой. Но особой гордостью салона была Джэйн, чернокожая африканка, попавшая в Россию на одном из кораблей, вернувшихся из кругосветного плавания.

Женщины на мгновенье отвлеклись от своих разговоров, резко бросив взгляд в сторону отворившейся двери. Но их глаза тут же потускнели, завидев постоянного клиента Ракель. Все были прекрасно осведомлены о любовном романе, связавшим на долгие годы эту пару. Но из-за скрытности Ракель никто из ее подруг не смог догадаться, что последние их встречи были лишь дружественной помощью Якова. Когда она могла просто спокойно отдохнуть, поболтать, поплакать и просто получить денежную помощь от него.