Роман Булгар - Офицеры. Книга вторая. У края

И все могло пойти совсем по-иному. Минуты через три-четыре они выскочили бы на простор из опасного дефиле. А там и рукой подать. Но случилось так, как, видно, и следовало стрястись…

Характерная вспышка слепящим пятном сверкнула перед ними метрах в трехстах у дальнего подножия горы.

– Выстрел справа! – заученно выкрикнул наблюдатель.

Зловеще прошелестела в полете противотанковая кумулятивная граната, оставляя за собой едва заметный инверсный след.

– Твою мать… – грязно выругался подполковник, мгновенно осознав, что все они вляпались по самое дальше некуда.

Головную их машину, несмотря на открытые настежь боковые люки, играючи раздуло, как тонкую алюминиевую пивную банку.

– А-а-а! – ярко пылающий живой факел зигзагами побежал к обочине, навзничь упал на землю, завертелся волчком, разрываясь от нестерпимой боли, жадно лижущей человеческое тело.

Идущий следом БТР едва не уткнулся носом в жарко чадящий столб пламени, обиженно заскрежетали застопоренные гусеницы.

– К машине! – заорал лейтенант Стольников. – К бою!

Сидевшие сверху на броне бойцы, как сухой горох, посыпались на землю. Снова послышался зловещий шелест летящей гранаты, и замыкающая БМП вспыхнула, задымила.

– Занять оборону! Короткими очередями… огонь!

Вжимаясь в землю, прикрываясь валуном, майор оглянулся по сторонам. Сомнений у него не оставалось. Они угодили в западню. Живыми из ущелья не выбраться. Ничего другого им не остается, как принять неравный бой, как можно дороже продать свои жизни.

– Патроны, зараза, экономь! – зло кричал сержант солдату-первогодку, хлестко отпустив салаге для острастки по-отечески звонкую затрещину. – Длинными очередями не бей, идиота кусок!

В голову офицера пришла запоздалая мысль о том, что ему следовало все ж дождаться «вертушки» и добираться на ней.

Но его сумел уговорить комбат. Майор оставил позиции своего дивизиона и выехал с наспех собранной колонной, надеясь прибыть в штаб группировки пораньше и без суеты разрешить неотложные насущные вопросы. Вот он и порешил их, называется…

Рядом с майором одна за другой, вздымая лихие пылевые фонтанчики, шлепнулись две винтовочные пули. Били прицельно. Пристрелялись. Его недвусмысленно предупреждали о том, что ему пора менять позицию. Не дожидаясь третьего выстрела, он отполз назад, надежно прикрываясь остовом полуобгоревшего БТР, резво перекатами ушел в сторону, наткнулся на рядового Мальцева.

– Отвоевался, браток…

Серо-голубые глаза бойца неподвижно уставились в прозрачное горное небо. Рыжеватые завитушки любовно выращиваемого чуба шевелило слабым ветром. Чуть выше переносицы темнело входное отверстие, неровно обрамленное запекшейся кровью. Под левой рукой бойца сиротливо лежала снайперская винтовка Драгунова. В состоявшейся дуэли верх одержал, увы, не рядовой Мальцев.

– Ты прости нас всех, пока еще живых…

Прихватив с собой винтовку, майор по-пластунски перебрался на правый фланг. Через кормовой люк он забрался в подбитую и полуобгоревшую БМП. Приникнув к окулярам наблюдательного прибора в башне, офицер по рубежам цепким взглядом ощупал высоту, с которой методично лупил по ним вражеский снайпер…

Отработанным движением Леся дослала патрон в патронник, слилась с оптическим прицелом, выбирая очередную жертву. На простых бойцов она никогда не разменивалась. Ее интересовали, прежде всего, русские офицеры, снайперы и пулеметчики. За них хорошо платили. За каждого убитого ею федерала ей полагалась определенная премия. Больше всего давали за старших офицеров.

Еще лет пять назад она и во сне не могла представить себе, что окажется на самой настоящей войне. Училась девочка по фамилии Ищенко в обычной львовской городской школе. В свободное время Леся занималась в секции по пулевой стрельбе. Ее любимым оружием стала мелкокалиберная винтовка ТОЗ-8. Девушка часами могла находиться на стрельбище и выполнять упражнения стрельб.

Размеренное и спокойно-уверенное течение всей жизни вмиг нарушилось через полгода после окончания школы. Мать тяжело заболела, и в семье исчезли деньги. Они прочно оседали в аптечных кассовых приемниках. Отец подался на заработки. Предпоследнее послание родителя пришло из Польши. А самая последняя весточка прилетела из Чехии. После чего связь навсегда оборвалась.

В поисках подходящей работы Леся стоптала сапожки, но все ее усилия оказались тщетными. Ничего подходящего. Или платили жалкие крохи, или от нее требовалось «пахать» за троих-четверых. Предлагали ей место в одном ночном клубе, где подразумевались интимные услуги, девушка с отвращением наотрез отказалась.