Роман Булгар: Офицеры. Книга вторая. У края

– Я иду к ЧВС, – безапелляционно заявила девица. – К Члену Военного Совета округа. Дошло?!

– Дык… хоть к самому Горбачеву! – коротко хохотнул боец.

Его ужасно рассмешили слова, на его взгляд, подзаборной девки, одной из шалав, что десятками облепляли металлическую ограду их училища, изготовленную из стволов отслуживших свой век артиллерийских орудий времен русско-турецких войн.

– Скажи своему начальнику, что Славка пришла, – настырная девица не хотела отступать. – Бегом! Кому стоишь?!

На всякий случай, чтобы снять с себя всякую ответственность, воин решил тренькнуть в караульное помещение.

– Часовой второго поста курсант Слинько, – доложил он в трубку. – Тут девка, какая-то Славка, рвется к заму командующего.

– Гони ее в шею! – раздалось неприлично громко в ответ. – Хай топает ножками до бюро пропусков. Там ее зараз приласкают…

Получив ценное и исчерпывающее указание, часовой дословно передал его и грубо захлопнул окошко. Свою миссию он выполнил и ни на йоту при этом не отступил от положений Устава и Особых обязанностей часового на посту. А дальше, хоть трава не расти…

– Вот… урод! – отступив на шаг, возмущенно воскликнула девушка, но стучать, барабанить в закрытую дверь она не стала, гордость ей не позволила. – Погоди, прищемят те яйца, кусок де…

Отпустив в адрес бойца пару нелестных предложений, Славка решительно развернулась и зашагала дальше. На углу здания она чуть не столкнулась с молодым человеком в новенькой офицерской форме с двумя лейтенантскими звездочками на погонах.

– Пардон, девушка! – юноша из вежливости тут же принес свои извинения, хотя именно на него налетели со всего разбегу.

Не повернув головы в его сторону и ничего не ответив, Славка понеслась дальше. Дело таилось не в отсутствии воспитанности у нее и умения вести себя, нет, просто ей катастрофически не хватало времени. А своим отказом пропустить девушку через свой пост воин с автоматом за плечом загнал ее в глубокий цейтнот…

Молодой лейтенант задумчиво провел пальцем по нижней губе и неодобрительно качнул головой. Он узнал, чуть не сбившую его с ног, особу женского пола. Он не раз лицезрел ее. И даже слышал, как ее зовут, просто имя сразу не вспомнил. Было известно ему, чьей родственницей она является. Не составляло для него большого секрета то, кому и кем она приходится.

Однако ни первое, ни второе, ни наличие тяжких проблем не могло оправдать, по сути, хамского поведения молодой особы.

Наручные «Командирские» часы Рэма в позолоченном корпусе показывали 12.17. До отправления поезда оставалось около двух часов. Времени у него – вагон и целая прицепная тележка, если посмотреть с позиции индивида, полностью подготовившегося к отъезду. И у него совсем не оставалось времени, если глянуть на все глазами человека, который не успел самого главного: наконец, протянуть руку, сделать шаг к примирению со своей обожаемой и ненаглядной женой. С той, с которой умудрился вдрызг разругаться перед самым своим отъездом.

Впрочем, шаг навстречу он сделал, предпринял попытку, хотя бы в самый последний момент, если не все, так кое-что исправить.

Преодолевая себя, Рэм зашел в Приморский отдел милиции, где работала его Дина. Но жены, как назло, в нужный час на месте не оказалось. Она выехала по своим срочным делам.

За окошком в дежурке сидел капитан в толстых очках, которого он не знал. И толком ничего от дежурного по части Рэм так и не добился. На все его вопросы капитан лишь стеснительно пожимал покатыми плечами и щурился подслеповатыми глазами. Сидит себе человек на стуле, сутками напролет протирает казенные штаны. И представляет собой пустое место, что есть оно, что его нет…

– Передайте Динаре Борисовне, – отчаявшись что-либо узнать, Рэм обреченно махнул рукой, – что поезд отходит в 14.15.

– И это все? – дежурный услужливо выгнул шею, размашисто черкая ручкой в своей потрепанной и исписанной рабочей тетради.

Сердце в груди у юноши бешено заколотилось. Ему хотелось бы столько жене передать. Но у него не имелось никакого желания выносить их разладившиеся отношения на суд общественности.

– Она сама все поймет, – сдерживая внутреннее волнение, произнес лейтенант. – Только не забудьте, товарищ капитан, все ей дословно передайте.

Пружинисто приподнимаясь к окошку, капитан заверил:

– Я все передам, я передам…

В длинном и узком коридоре царил полумрак, линолеум мягко глушил звуки шагов. Толкнув от себя массивную дубовую дверь, Рэм вышел на свежий воздух, невольно прищурился от ударившего по глазам яркого солнечного потока.