Антонина Глушко: Молчание Гиппократа

Растаяла девчонка от соблазнительных речей очаровательного клиента, и тот стал ее первым любовником. Верка начала приводить молодого красавца к себе на квартиру, иногда оставлять на ночь. Потом оказалось, что красавчик женат, а ведь романтическая дуреха считала, коль мужчина побывал с нею в постели, то непременно должен на ней женится.

Поняв, что жениться тот не собирается, начисто выбросила его из своей постели, как и из собственной головы.

Раскаяние и сожаление длились недолго. Молодой организм бунтовал и требовал своего, а сопротивляться бушующей плоти у Верки не хватало, ни силы воли, ни ума, да и желания отказывать себе в приятном, откровенно говоря, тоже не было. Сладкоголосый демон разбудил в ней женщину. Она уже не могла обходиться без мужчины.

«Не долго мучили печали» и на месте красавчика появился другой салонный клиент, потом следующий, и далее уже без тормозов. Наконец, до Веры дошло, что постель еще не повод заполучить мужчину в законные супруги, хотя как все девушки она тоже мечтала о замужестве.

Понимать-то понимала, однако уже не могла остановиться. Смирившись с тем, что замуж выйти за салонных «ухажеров» нереально, пустила свои постельные взаимоотношения с клиентами на самотек.

Однако сколько веревочке не виться, а финал один. Вера залетела. Естественно ни о каких предохраняющих средствах деревенская дуреха не имела представления. Более того, не имея представления о беременности, дотянула свое состояние до критического срока.

Верка начала замечать, что некоторые одежды на ней стали тесноваты. «Придется немного проследить за своим весом, – рассуждала дуреха. – Как бы я не нравилась мужчинам, а сбросить пару килограмм не помешает».

На ее состояние указала сожительница Ада:

– Ты, подруга, сходи-ка к гинекологу, что-то ты в профиль бугристо выглядишь.

– О чем это ты? – не поняла грешница.

– О том, что ты залетела.

– Чего ты плетешь? От чего это я залетела? Я что замужем, чтобы беременеть? – ни в какие тарелки заявила охотница острых ощущений.

– Значит, по-твоему, беременеют лишь замужние? Нет, Верка, я знала что ты дура, но не до такой же степени, – глядя на наивную простушку, сказала Ада.

В больнице ей заявили: аборт делать поздно. Большой срок беременности. При таких сроках разрешение на прерывание выносит лишь врач, если что-то угрожает жизни самой женщине.

Вера поняла, такую справку, естественно, ей никто не даст. «Догулялась, – честила она себя на чем свет стоит, возвращаясь из консультации. – Дура, я дура. Считала, что беременеют лишь замужние женщины. А ведь мне мамка говорила о «подоле», а я, ее не послушала». И вот он результат, на лицо, вернее на животе, который после посещения, ею врача, стал расти не по дням, как ей казалось, а по часам.

В салоне Верке стало неудобно стоять у кресла. Ее живот упирался в него словно барабан. Однако любителей поухаживать за ней не убавлялось. Под балахонистым сарафаном не посвященному клиенту невдомек, что скрывает под ним пышнотелая красавица.

А когда уже скрывать стало невозможно, хозяйка перевела Веру прачкой, в крохотный уголок со стиральным автоматом. С этим переводом салон имеет двойную выгоду: сохраняет сотрудника и создает экономию, отказавшись от услуг городской прачечной. Вера стирала полотенца, салфетки, пеньюары, халаты и тут же их гладила.

Ни в какой декретный отпуск Вера, естественно, не пошла, так и работала до конца, пока не повалилась у гладильной доски, с криком:

– Умираю!

Не умерла. Родила здорового пацана, весом в три килограмма двести грамм, и ростом пятьдесят два сантиметра. Еще лежа на родильном столе, врачам заявила: от ребенка отказывается. Те тут же связались с ее работой. Прибежали хозяйка с Адой, и пригрозили кукушке всяческими карами, если та откажется от ребенка.

– На что я его буду содержать? – упрямилась шалаболка.

– Будешь работать на две ставки. Днем в салоне, по вечерам через день в прачечной. Пожелаешь, можешь взять полставки уборщицы. Работа не бей лежачего. Везде пластик и металлик. Кроме того, мы коллективом купим ребенку приданное, коляску, кроватку и все остальное, – заверили директорша с Адой.

– А куда я ребенка дену, когда выйду на работу? С собой, что ли буду таскать? – ныла гулена, напрочь отвергавшая только что родившееся дите.

– Няню наймешь, – сказала заведующая.

– А… – только разинула рот «мамаша», чтобы поставить очередную рогатку заботливым сослуживицам, чтобы те вошли в ее положение, и не настаивали забирать ненавистного ей выродка, но те не дали ей слова.