Эдвард Кассия - 13 Дней

Они издевались над ней и насиловали её, а ей это нравилось и она платила им за это. Вот только никто не мог понять, откуда у неё столько денег?..

Спустя две недели к директору школы ворвались её родители и стали требовать разъяснений, только директриса естественно нечего не знала. Начались разборки. Пацаны хапали изжогу по любому поводу. Между ними, в какой-то момент, проросло отчаяние и двое решили во всем сознаться, короче этого не случилось..

Еще несколько дней и стало ясно, что эта девчонка нечего родителям не сказала, и что они не знают, что именно происходило в их отсутствие.

А было всё так: родители этой шм! ры, копили полжизни на машину и как-то их доченька прознала о том, где предки хранят лаве и потихоньку таскала бабки в ШК, понемногу.

Покупала мальчишкам сигареты и даже бывало раскошеливалась на пиво.

Родители извращенки нечего не замечали, в конце концов, настал день X и они собрались в отпуск на море. А девочка-то осознавала, что она уродина и в голову ей упала такая мысль, «А что если платить им за секс со мной?»

Для начала, она спуталась с этим, из моего класса, он показался ей самым подходящим.

Там дальше немного ума нужно, чтобы всё ему разъяснить. Но пацан тоже не дуб, решил по максимуму и сам черпануть и другим немного оставить, в итоге разболтался своим корешам из параллельного. И так, они вчетвером выполняли поочередно, (может и нет) оплаченную им работу. Оказалось, они выгребли из хаты всё до последней копейки, а было это около 400 тысяч, на тот момент это было очень много, тем более для четырех мальчишек и они, в свою очередь, тратя на лево и право всё равно не могли придумать, куда им девать деньги и стали влезать в жуткие компании с жесткими нравами наживы. Так и свели их деньги на нет, более находчивые ребята; так к тому, тех четырех, обернули в шестерок и полу-покеров, вот так им отсудили – за их преступления против плоти»..

…

Алкогольный дурман наплывами пробуждал разного рода трагедии моего существования, особенно в тот момент. На часах полседьмого; в смятых чувствах, невольно уставился на розовую, ещё не до конца зажившую, полоску на левой руке.

Собравшись с мыслями, спустился в метро, в сторону Арбатской.

Вечером, быстро собрался и вышел на проспект. Сегодня Z должна в особом порядке меня удивить. Уже скоро буду на месте – думал я.

Завернув на нужную улицу, дошел до кабаре. Подойдя к стойке, Q удивилась увидев меня: «Давно тебя не было видно». В свою очередь, ловко окинув Q взглядом, отпустил несколько затертых комплиментов и спросил: где она? Q знала о Z, решая выпустить мрак без промедлений, сообщила, что сегодня у неё выходной. Немного поразмыслив, продолжила: «Думаю тебя, Z примет на дому». Она взяла у бармена листок, я предложил ручку, поблагодарив, взяла перо и начеркала мне адрес с её телефоном. Звонить из кабаре мне не хотелось. Попрощавшись, вышел на улицу. По пути к Большой, завернул в какое-то кафе, чтобы позвонить от туда. Пошли гудки, после третьего трубку сняли. Мы договорились встретиться через час. Это было не далеко.

– Можно пачку сигарет и кофе с собой?

За баром очаровательная блондинка, которая любезно меня обслужила. Оставив на чай, пошел в парк.

Подкурив сигарету, в ожидание скорой встречи, смотрел на чистое, темно-синее небо, с чувством облегчения, и думал о том, что всё скоро кончиться.. кончиться, когда я уеду…

• • – •—

На Новом Арбате – жил мой товарищ Эрик, в 22 доме.

Мы перекинулись дежурными фразами приветствия и скинув вещи, спустились в пекарню выпить кофе. Наспех наглотавшись, стал прощаться, с обещанием к вечеру вернуться.

Хоть толком и не спал двое суток, чувствовал себя бодро.

Перешел на Старый Арбат, по настроению.

От поверхностной скуки – разглядывал художников, предлагавших свои услуги, продавцов книг, отбивался от распространителей листовок, слушал музыку, исполняемую уличными музыкантами и просто таращился на архитектуру.

Меня ожидали на пересечение Ст. Арбата и Арбатского переулка.

Она одета в темные тона, лицо бледное от светлой пудры, глаза профессионально подведены жгуче черным карандашом, губы нежно красные, страстные.

Решили зайти куда-нибудь, опрокинуть чего-нибудь.

Я слушал её жужжание, переживая определенного характера эмоцию, которой не мог дать определение. Периодически вставлял реплики на общие темы, для приличия.

Очнулся я на умозаключение:

– Мне нравиться Прокофьев. (Заключил). Танец рыцарей неотразим, все эти Монтеки, Капулетти, эта неповторимая история любви..