Эдвард Кассия - 13 Дней

В такси меня лупило о дверь на поворотах – особенно сильно.

Я не думал в дороге, я ловил глазами счастья жизни свет. Мне навивало сквозь сито грусти – воспоминание о том, как мы с ней были юны и беззаботны, полны мечтаний, бесцельных гуляний и тупиковых разговоров.

Честно признаться, этой красоты, красоты нежности, не замечал раньше, хотя, в общем, впечатления она на меня так и не произвела, была мила, но не настолько…

В произвольном порядке шатались по городу.

Мысли донимали как множество кровоточащих ранок по всему телу.

Они трещали, сил не было; часов пять, наверное. Я немного отстраненно себя вёл, как бы уступая Альберту.

Забрели в забегаловку на Вороше.

Пересматриваясь через стол, я ни как не мог понять, что она хочет? – мне было до жути интересно. Казалось со мной хотят поиграть – но это не прокатит. Мне нужно быть наверняка уверенным в своем предположении, чтобы трезво оценить наши с ней отношения. Перед тем, как встретиться с ней, мы с Альбертом дунули какой-то дряни, от которой мою голову сверлило дрелью. Мы расплатились и вышли. И как вообще получилось так, что мы поехали вместе?, как я согласился?, ведь толком его не знал…

– Нравиться Ростов?, ты впервые здесь? – невинно сморщившись, девушка обратила внимание на себя.

– Да, неплохо, пойдет; подобные города не в моем вкусе – ответил я, чтобы немного подострить.

– А какие тогда в твоём?, чем не угодил Ростов? – девушка защищала этот, блин, город..

– Ну по мне городов не счесть, просто здесь не нравиться, ладно, оставь. – я закончил.

– Почему ты так разговариваешь? – как-то с восхищением (как по мне) – она спросила.

– Почему я говорю именно так? Вздор.

Ну почему ты не спорила, почему мои пальцы на руках именно такой длинны?, не короче или длиннее?, мой говор как ствол дерева, к стволу можно, конечно, привить какие-то реплики и выражения, но если они не доброкачественные, они отмирают и остаются забытыми, а бывает так: бывают слова паразиты, с которыми мое древо не справляется и эти маленькие прививаемые веточки начинают поражать ствол, а бывают всякие листики, бывает необходимо попрощаться с ними, когда они ещё в почках. Разное здесь; нельзя дать точного ответа на твой, блин, вопрос, можно только выражаться точнее.

Мои разговоры, это те разговоры, которыми жили все те люди, которых я встречал за всю свою жизнь. Каждый человек оставляет какой-то отпечаток в нас и отчасти свою манеру говорить. Тут слишком неординарно, не предугадываемо.

Она рассеялась..

– Я не то имела ввиду; я хочу знать, почему ты сейчас со мной говоришь в таком тоне?, о тоне разговора вопрос, я чем-то тебя расстроила?

Короче, я не фига не понял вопрос, да еще и ответил баламуту. А я-то думал: «что она на меня так странно смотрит?».

Блин, теперь мне вообще не скрыться от позора, нет, не перед ней, перед собой.

– А вот оно что, ясно.. нормальный у меня тон, я просто устал с дороги, и нечего ты мне не сделала – кривой улыбкой пересилил себя.

Мы пошли по Пушкинской до парка на Театральной. Не помню, был ли это выходной, но людей не счесть как много. Старался выявить, что же с ней не так, она казалась мне не такой, какой я её себе представлял до встречи. Нет, конечно, я знал её уже сто лет, но чувство было, что познакомился с ней с час назад. Перебрав возможные варианты в голове – слушал пустые реплики, пересказы сочинений из жизни, переслушал тьму выдумок и предположений и заключил: «она больна бесстрастием»; и я бросил её, в тот самый момент как понял это, бросил глупое увлечение ей, в голове и сердце. Она мне опротивела, и захотелось смыться. Хорошо, что я с Альбертом, с ним проще дать по лыжам, он в этом мастак.

Резко остановился, меня выбила из колеи фразочка типа «я что-то там дам тебе, во внимание твоему положению.» – нет, вы поняли это?, как это вообще можно сказать?

Это они вели такие милые разговорчики, блин, это дико, но в тот момент меня рассмешило. Слышать изрекаемые ими высокие строки – просто невыносимо.

Вот козёл, прегадкий недоносок, хочет её увести у меня из-под носа.

Как я вообще всё так сложил?, это же он к ней ехал. Это я у него пытался её увести.

Да, конечно он меня накуривал и все такое, но это не в какие ворота..

Ладно, надо свертываться, это сверх моей суточной меры.

Мне удалось настоять на своем, и мы повернули назад.

Какое-то время мы шли молча, в привычном темпе огрызаюсь с нежитью в голове.

«Ты когда-нибудь мечтал обо мне?» – Как-то стало темно дышать…