Валериан П.: Такая вот жизнь, братец – 4. Записки «шестидесятника»

…Каждый день одно и то же. Атмосфера ненависти и скрытой (а то и явной) конфронтации. … Очередное испытание для меня теперь, когда Светлана в Перми, и когда я так «низко пал» в глазах Вадима и тёщи после нашей неудачной попытки развестись. Вадим растёт, набирается сил. Он знает, что я ему ничего не сделаю, что он сильнее меня, он чувствует себя хозяином положения. … А главное, у него теперь есть полное право презирать меня. Ведь, я оскорбил его мать – то, что он ей предрекал когда-то и не перестаёт предрекать и сейчас. … Я живу на положении бедного родственника – этакий приживальщик без прав, – которого терпят в доме, уступая очередной «блажи» хозяйки… Самое страшное – это то, что Светлана где-то в душе на его стороне. И бабка тоже. Я всё время начеку, всё время в напряжении, настороже, жду подвоха. Мне постоянно нужно следить за собой в их присутствии, нельзя ни на минуту расслабляться, не дать повода для разговоров… Иногда меня начинает бить лихорадочная дрожь, иногда вдруг наваливается слабость. Хочется лечь, никого не видеть… Все это может быть истолковано превратно, не в мою пользу. Сделаю замечание и в ответ кривая усмешечка Вадима, угрюмый взгляд бабки… Их особенно бесит, когда Лиза начинает ко мне прибиваться, ластится и успокаивается у меня на коленях.

…В воскресение звонила Светлана, беспокоилась, как там у нас, всё ли мирно. Разговаривала бабка. Я стоял рядом, хотел услышать её голос, но в последний момент почему-то отказался говорить с ней, сославшись на то, что итак много времени проговорили. Глупо. Тут же получил критическую оценку тёщи, что, мол, жалко на жену лишний рубль потратить. Может, всё это временно?

…Читаю Евгения Носова . Книга называется «Шумит Луговая Овсяница». Это сборник повестей и рассказов. Совершенно очарован языком этого писателя. Чем-то напоминает Тургенева . Описания природы живые, просто дышат со страниц. Он подмечает такие тонкие, неуловимые, неосязаемые «простым глазом» вещи, пишет так, что всё встаёт перед глазами. Даже просто читать его, не вникая в содержание, уже само по себе удовольствие. Хорошо бы иметь такую книжку в доме, чтобы брать её время от времени с полки, раскрывать наугад и погружаться в мир его слов, как в тёплую ванну, в которую добавили экстракт из целебных трав…

Когда мне бывает особенно горестно, оттого, что я «у чужих людей», я говорю себе так: «ведь, у тебя на сердце не только горечь, но и нежность и радость и стоит тебе только суметь переключиться и ты уже вне досягаемости…». Утешаю себя. Скорей бы Светлана приехала. Жду её, как избавление.

…Сегодня на работе один из обычных, – я бы сказал, ординарных, – «протокольных» дней. Утром затишье, – работы нет, – и мы, каждый по-своему, отдыхаем. Ленина (!) Дмитриевна (наша переводчица, уже в летах, но шустрая) травит свою обычную баланду о том, как ей прекрасно жилось за границей, Игорь (другой переводчик, здешний «корифей») кивком головы подзывает меня к своему столу, где в ящике уже расставлены шахматы, и мы начинаем партию, которая прерывается приходом нашего грозного (был контужен в Афганистане) начальника протокольного отдела Перфильева, который, увидев наше «дуракавалаяние», тут же отсылает меня в поход за конфетами «для нужд протокола». Что я и делаю с удовольствием: всё лучше стоять в очередях, чем сидеть в комнате и плевать в потолок. … А после обеда – опять бесконечные пересуды, воспоминания, анекдоты, бабьи сплетни. Под занавес – мои безуспешные попытки овладеть содержанием переводимой статьи об IBM

А вечером, в потоке людей, – поход в Детский Мир, где мне повезло: я купил лыжи для Лизы… Не оставляет беспокойство по поводу отсутствия новогодних подарков для тёщи и Максимки (и Светланы!). Ничего примечательного…

03 01.82

Вот и Новый Год пришёл!

Сегодня ударил настоящий мороз. Всю предновогоднюю неделю – слякоть, туман, под ногами снежная каша. Совсем, как в Лен-де. А сегодня – мороз беспощадный, колючий ветер, над головой – тёмное, высокое небо, с гроздьями ярких звёзд…

Дома (здесь) – все та же белиберда, обычная (нужная кому-то) сумятица. У одной из двух живущих здесь кошек, Буськи , очередной период полового зуда: она ходит по квартире, сладострастно виляя задом, жалобно глядит на нас, трётся обо все углы. Линя (Лиза) перестала есть нормально, кормить её одно мучение… Когда мы все оказываемся на одном кухонном «пятачке», ситуация становится взрывоопасной. Нам явно не хватает жизненного пространства. Светлана «учит» мать, та злится. Лиза лезет «во все дырки». Я слоняюсь «без дела», но и отдыха никакого. Вадим не знает, чем заняться.