Рани Маника - Земля несбывшихся надежд

— Поехали! — крикнула я лодочнику.

Без страха или спешки он завел мотор, и в этот момент все эти маленькие существа одновременно попрыгали с лодки в песочного цвета воду. Мы с интересом смотрели, как они плыли обратно к берегу. Вскоре они пропали из виду, спрятавшись в зеленой листве, и только время от времени появлялись на ветках, как коричневые цветочки. Я поняла, что эти обезьяны были действительно безобидными существами, и с радостью вспоминала недавний спектакль.

Приблизительно миль десять после нашей встречи с обезьянами мы плыли, продолжая восхищаться увиденным. Неожиданно река превратилась в настоящее чудо из-за цветущих по обе стороны лиан. Цветы спускались прямо к воде и поднимались по деревьям до самого неба, перебираясь на другую сторону реки. Цветы светились приятным голубоватым светом и создавали удивительный эффект — мы как будто бы попали в необычный туннель или в сказочную, волшебную пещеру. Везде порхали большие оранжевые с черным бабочки, потревоженные нашим присутствием, поднимая клубы ароматной цветочной пыльцы.

Наконец-то наше путешествие закончилось. Куантан был безмолвным, будто демонстрируя зловещее предзнаменование. Сюда пришла война. Айя стоял в дверях. Он держал руки в карманах брюк. По нервному выражению его лица я поняла, что произошло что-то плохое.

— Что случилось? — спросила я, пытаясь снять с шеи и поставить на землю Лалиту, которая уцепилась за меня, как обезьянка.

— Наш дом ограбили, — ответил он мрачно.

Я молча прошла мимо него в дом. Не осталось ни единого предмета. Кастрюли, сковородки, одежда, столы, стулья, деньги, детские кроватки, даже старые матрацы и вышитые картины с цветами в рамках, которые я сама вышивала ночами, — все пропало. Даже старенькие шторы, которые я уже собиралась было выбросить. Все, что у нас осталось, — это то, что я взяла с собой на свадьбу двоюродной сестры. Хвала Ганеше, я взяла с собой все свои драгоценности, четыре лучших сари и праздничную одежду для детей. Все, что осталось в доме, — это железные кровати и моя скамья, скорее всего потому, что их просто не смогли унести.

Наш дом грабили не японские солдаты. Нет, они пришли немного позже и забирали только самое лучшее. Наш дом ограбили рабочие-кули — индийцы, которые приехали выполнять самую тяжелую неквалифицированную работу и жили особняком в очень бедном индийском поселке. На родине большинство из них принадлежало к касте неприкасаемых. Были среди них и обращенные в христианство. В течение долгих лет мы вообще не контактировали с ними, будучи защищенными сознанием превосходства. Но мы каждый день видели, как они напивались, ругались бранными словами, регулярно избивали жен и, по крайней мере раз в год, производили на свет нового босоногого хулигана, появлявшегося в нашем чистом и безопасном мире. А теперь они отомстили. Наверное, они следили за нашим домом и знали, что Айя целыми днями на работе. Поэтому они без смущения вытащили все, что смогли унести. Мои сбережения были закопаны в коробке вне дома. Я поторопилась к месту клада и с облегчением обнаружила, что землю в этом месте никто не тревожил.

Воспоминания? Да, у меня остались воспоминания, очень дорогие моему сердцу и очень далекие, как редкие и крохотные волшебные цветные бабочки, с которыми мы частенько играли во времена моего детства. Никто не может уже сказать: «Не прикасайся к ним, или пыльца слетит с их крылышек и они больше не смогут летать».

Помню даже какие-то конкретные события, которые, однако, вряд ли могли произойти в действительности. Возможно, я выдумала их сама, но в моей памяти остались четкие картинки, как я сворачивалась калачиком в объятьях Муи Цай и сосала ее грудь. Слезы текли по ее грустному лицу и падали на мои волосы. Конечно же, ничего подобного не происходило в действительности, но яркость образов часто смущает меня.

Бабочку с самыми большими и красивыми крыльями я называла мама. Когда я была маленькой, она казалась мне большим ярким сияющим светом, который наполнял наш дом. Вне всякого сомнения, именно мама оказала самое большое влияние на жизнь каждого из нас. С того момента, когда я возвращалась из школы домой, я чувствовала и видела ее присутствие во всем: в еде, которую она готовила, в окнах, которые она открывала, в ее милых старинных тамильских песнях, которые она любила слушать по радио. Когда я еще не ходила в школу, то старалась неотступно следовать за мамой, которая не оставалась на месте ни минуты. Отец утром уходил из дома, а она начинала крутить желтую ручку настройки радио. Одновременно под стеклянной поверхностью двигался красный индикатор. По мере вращения ручки настройки приемник издавал какое-то шипение вперемешку с человеческими голосами, и когда мама наконец-то находила нужную волну, дом наполнялся приятной музыкой и звонкими голосами. А мама принималась за каждодневную бесконечную рутинную работу.