Галина Огневская: В свете звезд. Omnia vincit amor

Втянув Анну в это соглашение, ее отец прежде всего заботился о Дмитрии и Николае, а Анна заплатила за это двойную цену. Граф Семенов получал удовлетворение от того, что подчинил сына своей воле. Михаил считал себя ничем не лучше двух бесчестных стариков, потому что позволил девушке заплатить высокую цену ради благополучия Дмитрия и Николая. «Она еще не знает всей чудовищной правды и пусть никогда не узнает ее», – подумал вдруг Михаил.

– Ваш отец предвидел кровопролитную войну и нашел способ защитить своих детей, проговорил он и сообщил лишь самую безобидную часть письма Владимира Озерского, изложив только те его условия, которые касались непосредственно Анны. Анна улыбнулась, и сердце Михаила болезненно сжалось.

– Он был безнадежно болен и совсем потерял рассудок, но иногда разум его прояснялся, – тихо сказала Анна, неожиданно для себя процитировав Кантемира. Михаил был изумлен и неожиданно для себя ощутил сочувствие, он подумал, что шутка может разрядить обстановку. Он подмигнул Анне:

– Единственным утешением в горе является то, что мы товарищи по несчастью.

– Папенька был слишком далек от реальности, правда?

В глубине ее темно-зеленых глаз вспыхнули золотые огоньки. Улыбка буквально преобразила Анну, сделав ее настоящей красавицей. Сердце Михаила мгновенно откликнулось. Стараясь унять бешеное сердцебиение, Михаил решил закончить разговор, пока все не зашло слишком далеко…

– Вы с такой легкостью цитируете Кантемира, Анна, что я уверен, нам будет, о чем говорить за обедом, – Михаил улыбнулся, взял девушку за руку, – я хочу задать вам еще один вопрос. Если вы не верите, что мой отец поступает некрасиво, то почему добавили свои условия к соглашению?

Анна опустила голову, но не отняла руки. Михаил был благодарен ей за это, он не любил жеманных девиц.

– Надеюсь, Волынского вы тоже читали? – спросила девушка, поставив Михаила в тупик.

– Вы знаете, какой сегодня день? – продолжала Анна.

Михаилу казалось, что ее вопросы лишены всякого смысла, но затем он почувствовал какую-то систему. Вспомнил! Засмеявшись, он воскликнул:

– Весенние испытания! Вы экзаменуете меня, сударыня… А помните ли вы, что произошло со стариной Юлием?

Зеленые глаза вспыхнули золотом. У Михаила перехватило дыхание.

– Конечно, я всегда хотела жить на пределе, как Цезарь, – ответила девушка…

– Сударыня, я уверен, ваше желание сбудется. Если бы вы знали, какая у вас улыбка, вы бы улыбались почаще! – проговорил Михаил, удивляясь своей дерзости. Они подошли к дверям гостиной рука об руку.

Николай встретил их, как только они вошли в гостиную, и сразу вырвал руку сестры из руки Михаила. Он никак не мог взять в толк, почему она позволила ему это. « Конечно же ее кожа горит в том месте, где пальцы этого наглеца коснулись ее руки», – подумал он. Николай даже не пытался скрыть свою ненависть, он гневно встретил взгляд холодных серых глаз Михаила, который, в свою очередь, старался скрыть обуревающие его эмоции.

Присутствующие в гостиной граф Семенов и его стряпчий были одеты торжественно, в элегантные черные сюртуки, белоснежные рубашки. Николай нарочно надел полувоенный мундир, который сшила для него Анна. Сама же она не стремилась произвести впечатление, была одета в черное траурное платье, которое вопреки всему очень шло ей. Высокая, худенькая, она была похожа на ласточку. Михаил был одет совершенно неподобающе. Свободная блуза с расстегнутыми вверху пуговицами делала его похожим на разбойника. Красивого разбойника. Николай бросил взгляд на Анну, она смотрела на Михаила. Казалось, она не осознавала, что ее превзошли, победили, перехитрили. У нее не было ни единого шанса вести борьбу с пользующимся славой женского обольстителя молодым графом Михаилом Семеновым, и Николай ничем не мог ей помочь. Разве что убить подонка. Эта мысль пришла ему в голову только сейчас.

Николай наблюдал, как Михаил занял единственное свободное место рядом со старым графом. Место он выбрал удачное. С одной стороны, он как бы не принимал участия в переговорах, с другой стороны, он имел возможность наблюдать за Анной и за стряпчим.

Стряпчий дождался, когда Михаил займет свое место, и прокашлялся. Это рассердило Николая, он еле сдерживался.

– Четыре месяца назад граф Семенов и господин Озерский заключили соглашение. На момент данного соглашения обе стороны находились в здравом уме, и соглашение было подписано и заверено надлежащим образом. По сему его можно считать законным и налагающим определенные обязательства на лица его подписавшие.