Эль Эбергард - На тёмной стороне тебя. Не доверяйте красивым незнакомцам…

Тогда мы принимались смеяться и Ника тащила меня на кухню, чтобы я попробовала ее новое гениальное кулинарное блюдо. Хотя, признаться, готовила она всегда хорошо и своеобразно. Она баловала меня то восточной, то средиземноморской, то даже африканской кухней, смело экспериментируя на моем желудке. Мои борщи и вареники она недолюбливала, называя их «простой крестьянской пищей», хотя я не раз заставала ее уписывающей за обе щеки «простые» галушки или вареники с вишней. Я прощала ей любовь к буржуазным наклонностям и презрение к обычной еде.

Ника, такая ветреная, неугомонная любительница всего западного, в душе была очень доброй и милой девушкой. И я любила ее именно за эту душевную доброту, пускай даже с показной позолотой толщиной в несколько сантиметров.

Поэтому, пока мы стояли в пробке перед самым аэропортом в конце Московского проспекта, я не сердилась на болтовню подруги, обращавшейся то ко мне, то к Мишке, то к водителю, которого, судя по всему, ожидал инфаркт от избытка злости на Веронику с ее чемоданами. Миша умудрился задремать и тихонько клевал носом, а я положила голову на плечо Ники, понимая, что вот-вот усну под непрерывный и монотонный стрекот. Заснуть мне не довелось, потому что машину встряхнуло несколько раз и водитель подал голос, обрадовано заявив:

– Кажется, у меня колесо пробило. Придется вам пешочком топать, тут уже недалеко. Ребятки то молодые, неизбалованные – проговорил он, ехидно глядя на мою подругу.

Вероника замолчала на секунду, чтобы потом выпалить целый монолог, обличающий злостных неумех-таксистов, которые ездят на древних развалинах и еще имеют наглость просить несусветные суммы за извоз. Мы с Мишей решили вмешаться, пока Ника не разнесла машину вместе с водителем, и поддержали мысль дойти пешком, за что выслушали в свой адрес еще один монолог, от силы и страсти которого Гамлет пришел бы в полное отчаяние. Затем, выгрузили две тонны груза, именуемые чемоданами, на снег и расплатились с таксистом, который попрощался с нами и принялся менять колесо.

Я не видела, чем закончилась история с запаской, потому что занималась тем, что растаскивала гневную Нику с ухмыляющимся Мишей, заодно следя за нашими чемоданами, чтобы на них не покусились бродяги на бордюре, жадно уставившиеся на маркированный известным брендом багаж Вероники. Когда мои друзья помирились, я напомнила им, что до аэропорта еще добрый километр и нам следует поторопиться, чтобы успеть на регистрацию. Остановить другую машину мы не смогли, как назло проезжающий мимо транспорт был забит волнующимися людьми и неизменными чемоданами. Наверное, такова участь всех любителей отдыха, собирающихся по горящим путевкам или в последний момент.

Миша волок оба чемодана по снегу, оставляя позади себя следы, как от запряженной лошадью повозки, а я несла свой, радуясь тому, что я никогда не набираю кучу ненужных вещей в дальние путешествия. Вероника топала рядом, проваливаясь в снег шпильками своих модных сапог, ругалась на погоду, питерских водителей и на всех, кто не удосужился построить аэропорт рядом с ее домом. Мы с Мишей заговорщически переглядывались и улыбались, понимая, что пока Ника не исчерпает запас ярости, веселой и жизнерадостной нам ее не видать. Поэтому мы помалкивали, чтобы из подруги вышел весь пар, хотя порой казалось, что запасы этого пара феноменально неисчерпаемы.

Когда мы добрались до стоянки машин перед зданием аэропорта, Вероника уже не возмущалась, а только попискивала, как мышка. Она доплелась до первого пункта контроля багажа и там с облегчением упала на скамейку, не обращая внимания, что чуть не уселась на оставленный кем-то жирный хот-дог. Регистрация только началась и мы встали в конце огромной очереди, упирающейся в две стойки, над которыми висели электронные табло с названием пункта назначения и авиакомпании, осуществляющей перевозку. Очередь двигалась медленно и Миша ушел на поиски горячего кофе, уступая жалобам Вероники, оставив нас наедине с нашими чемоданами.

Перед нами стояли два высоких парня. Они были хорошо и по моде одеты, лица их скрывали зеркальные очки, которые они почему-то надели в самый разгар зимы, когда редко светит солнце. Конечно, я понимала, что очки призваны подчеркнуть всю стильность молодых людей, чтобы показать всем окружающим, как они почитают моду и что зимняя стужа тому не помеха. Нет, я не осуждала их, как и не осуждала Нику за упрямую любовь к сезонным тенденциям подиумных воротил. У каждого человека есть выбор и он волен распоряжаться этим выбором так, как ему диктует его внутреннее «я».