Максим Мажорин - Святая любовь. Часть 1. Занавес сердца

Я начала свой путь к любви.

Через дом от меня живет одна семья. С виду ничем не примечательная, но это для тех, кто не знает их. Я помню, когда они не были еще женаты, ее нынешний муж очень красиво ухаживал за моей соседкой. Через какое-то время они сыграли свадьбу. Я видела радость и любовь, которая светились на их лицах. Наташа, так ее зовут, очень добрая и хорошая, она отличалась от большинства девушек своей добротой и искренностью. Для каждого человека она находила доброе слово и готова была в любую минуту оказать необходимую помощь. Она умела любить и относиться с милосердием к окружающим ее людям. Наташа была счастлива со своим мужем не очень долго. Она не знала, что такое зло и что такое ненависть. Впоследствии все это зло зародилось в ее муже. Все это зло нарастало как-то постепенно, не заметным ни для кого образом. Он сам впустил его в свое сердце. Сначала я заметила у мужа моей подруги отсутствие любви к своему ребенку. Он практически никогда не разговаривал со своим сыном. Он лишь иногда с ним разговаривал по той причине, чтобы другие люди не подумали, что он не любящий отец. Он никогда не смотрел с любовью в его детские глаза, никогда не обнимал его и никогда не улыбался ему. Когда я видела, как его сынишка смотрит на своего отца в ожидании святой любви, мое сердце страдало. Я осознала то, что и моя мама, папа и другие люди как и этот ребенок ждут от меня только любви. Но смотря каждый день на своего отца, я также поняла, что любить некоторых людей бывает не совсем просто и даже тяжело. Многие люди жаждут быть любимыми, но при этом не хотят отвернуться от многих своих грешных слов и дел.

Однажды я увидела из окна своего дома, как отец этого маленького ребенка подбежал к своему двухлетнему сыну, схватил его за шиворот, немного приподнял, сдавил ему горло и начал наносить удары по мягкому месту малыша. Тело малыша подлетало от каждого папиного удара, почти на метр вперед и немного вверх. Криков малыша или его плача я не услышала, хотя мое окно было немного приоткрыто. Он не мог кричать по одной простой причине – его горло было сдавлено. Лишь после того, как его отец выместил в своего сына всю свою злобу, он смог его отпустить. Малыш, упал на землю, и сквозь слезы и кашель, пытался отдышаться. Увидев это, я была шокирована. Все произошло так быстро, что я не успела даже выкрикнуть что-нибудь в окно. А может быть я не смогла выкрикнуть что-то по причине того что мое сердце просто поймало шок. Я помню, как меня однажды за ногу укусила собака, и я не могла пошевелить ногой, так как от ноги прошла какая то волна которая привела к оцепенению всего тела. Когда малыш поднялся с земли, он весь заплаканный и резко вздыхающий, подбежал к своему отцу и обнял его. Но его папочка лишь сделал вид, что жалеет своего сына. Маленькому мальчику больше не к кому было бежать за любовью, и поэтому он посмешил к своему отцу за милым успокоением, поспешил, чтобы его пожалели и убрали физическую боль.

Через несколько секунд я поняла, почему моя жизнерадостная соседка в последние годы не так ярко светилась этой радостью. Я думала, что на это была совсем другая причина. Я полагала, что она стала серьезной и заботливой молчаливой замужней женщиной, но я как, ни странно ошиблась. Ее брак превратился в весьма сильное страдание и переживание. Через пару минут я выбежала во двор и подойдя к этому мужчине, сказала: «Что вы делаете, вы чуть не задушили своего сына! Как так можно не любить и избивать своих детей?!». Когда я говорила это, у меня из глаз текли слезы и сильно тряслись руки. Его сынок оглядывался на меня и пытался спрятаться от меня куда-нибудь поглубже, в папины объятия, думая, что душить и избивать его буду теперь я. Он со всей любовью тянулся к своему отцу, хотел, чтобы он пожалел его. Но его отца это лишь злило и раздражало.

Его отец ответил мне: «Я ему говорил, чтоб он не играл рядом с лужей! Да и вообще, что вам нужно! Кто вы такая! Это мой сын, и я с ним сам разберусь! А вы не лезьте не в свое дело. Не надо учить меня как мне жить».

В этом мужчине отсутствовала любовь к людям. Его сынок просто упал в лужу, а злой отец чуть не убил своего сына за это. Если бы я продолжила с ним выяснение отношений и сказала бы: «Вы своему сыну сдавили горло и ему нечем было дышать, вы могли убить его, он еле отдышался и до сих пор заикаясь очень сильно плачет,» то на свой вопрос я вряд ли услышала бы извинения, потому что в глазах этого мужчины не было любви и разум, а присутствовало какое то недовольство и злоба. Он не знал что такое прошение извинения и прощения. Он не умел этого делать. Поэтому я с великой грустью, жалостью и любовью к этому ребенку и к его матери пошла к себе домой. По поведению его сына, я поняла, что это избиение совсем не было похоже на воспитание и было отнюдь не первым.