Светлана Тимина: Вознесение черной орхидеи (СИ)

Психиатр носил гордое звание "психоаналитик". В его просторном кабинете было светло и уютно, но и там мои кошмары не желали уходить в небытие. Хотя он старался. Я бы даже сказала, нашел ко мне подход, но, поправочка - ко мне прежней. Той, которая залилась бы румянцем тщеславия от изысканных, неизбитых комплиментов, начала бы перед каждым сеансом подкрашивать ресницы и отвечать на ненавязчивый флирт в разумных пределах. Он все понимал, и на третьей встрече даже сумел разговорить - поразительно, как я не сорвалась в истерику, рассказывая о начальном этапе становления своих отношений с тем, кого больше не было в живых.

- Вы можете стереть мне память? - спросила я однажды, почти поверив его мелодичному голосу и практически позволив убедить себя в том, что в произошедшем не было моей вины ни на йоту. - Я же знаю, есть методики гипноза. Помогите!

- Я помогу вам только тем, что в моих силах. С вашими тревогами и страхами вы справитесь сами, я только укажу верный путь, - уверенно заявил этот доктор Фрейд, и больше к этому вопросу мы не возвращались.

Психотерапия - большой замкнутый круг. Если я покидала его кабинет спокойная и почти уверенная в том, что смогу преодолеть своих демонов, то к ночи снова начинался ад. Всегда по протоптанному маршруту всех его кругов. Если бы я отбросила свою гордость сразу! Если бы у меня хватило мозгов его не злить! Если бы я раньше разобралась со своими чувствами! Эти гребаные ЕСЛИ выкачивали последние силы. Я рыдала в голос, не замечая суетливых рывков медицинского персонала, просила бога и всех святых чертей повторить все снова - стирающие кожу оковы, тяжелые цепи, пронизывающее избиение словами и бездушные зеркальные отражения, лишь бы избавиться от мук совести и вины за свою фатальную недальновидность. Что я тогда знала о боли? Да ничего. Я думала, это истекает кровавыми слезами сущность? Да толку врать себе, в этом было куда больше удовольствия, чем боли! И прежде всего - благодаря тому, что было кому меня ловить!

Это больно? Да нет. Не придумали такого слова, чтобы описать эту медленно убивающую экзекуцию, выжигающую истинным напалмом все живое. Я раньше сравнивала свои рефлексии с десятибалльными землетрясениями или взрывами тысячи Хиросим? Да мне прилив набежавшей волны, ударившей в лицо, казался началом ада на земле! Если бы можно было вернуться, отмотать время назад, познав сегодняшнюю боль, я бы смаковала эти пародии на страдание с неспешностью избалованного гурмана, не отрицая примесь эйфории. Сейчас же я была одна. Один на один со страданием, которое грозило стереть меня своими безжалостными винтами. Не подобрали определения для этой пытки, вскрывающей барьеры эмоционального эпидермиса, наматывающей обнаженные нервы, которые впоследствии тянули, словно нитки. Закручивали в безжалостную временно-пространственную спираль с замкнувшими кадрами из прошлого, которое я больше не хотела ни слышать, ни видеть, ни вспоминать. Только это самое канувшее в Лету не было со мной солидарно. Подсознание - не изученная толком сфера, со слов того же психоаналитика, и некоторые моменты были заблокированы памятью только для того, чтобы сейчас прожигать мою истерзанную сущность неумолимым лазером.

Сперва мне казалось, что это сны. Отражение действительности или же побег в спасительную долину забвения.

Темнота застывшей на пике полуночи, ласковая паутина тончайшего ментального отражения, которая снимала сон, словно рукой, - и я, осторожная и все еще испуганная, лишь слегка приоткрывала глаза, чтобы увидеть то, что было не предназначено для просмотра. Его взгляд проникал теплыми кофейными бликами внутрь спящей уязвимости, и значение этого взгляда можно было расценить как раскаяние и сожаление. Это было настолько вразрез с предшествующими событиями, что я непроизвольно вздрагивала и засыпала снова, получив неоспоримый телепатический приказ забыть и не вспоминать...

Острые лучи обманчиво-ласковых звезд прожигают ледяным огнем, стоит к ним приблизиться, но это не в состоянии меня остановить - у меня крепкие крылья с тугоплавким каркасом ошеломительной поддержки. Эти лучи проникают до основания слов, а может, чужих мыслей - в сабспейсе не действуют земные законы.

"Я рядом, и со мной ты никогда не разобьешься!"...

Ледяная ладонь беспощадных тисков психологической асфиксии, взбесившийся калейдоскоп черно-песочной плиточной мозаики, разорвавшие этот шахматный узор цветовые вспышки, ошеломляющий удар черного отчаяния, но больше не моего, за гранью перевернувшегося сознания...