Ирина Жадан: Акация над морем

Все выжили.

По вечерам в лагере устраивали танцы. На свободной площадке, среди недостроенных стен, прямо на земле лежал магнитофон. К молодежи присоединялся Ангел в неизменном сомбреро, лишь снимал темные очки. Днем, проходя по лагерю, в открытую дверь вагончика было видно, как на узкой кровати лежит Ангел, положив на спинку ноги в джинсах и остроносых туфлях на каблуках и надвинув на глаза сомбреро. Вечером он то ли развлекался среди молодежи, то ли просто следил за порядком.

Алиса и Натали обычно уходили с дискотеки рано. Иногда к ним присоединялась Леночка – маленькая, изящная, с очень белой кожей. Носить очки она стеснялась и потому постоянно натыкалась на всё и всех, смущённо бормоча: «Извините…»

Однажды Натали предложила не идти сразу в палатку, а посмотреть пансионат внизу, пока отдыхающие еще не приехали. Алиса согласилась. Леночка пошла с ними, потому что одна боялась возвращаться в палатку по дороге через стройку.

В темноте, под небесной звёздной отмелью среди глубокой сини неба, как отражением темно-синего моря и песчаной отмели внизу, девушки стали спускаться по деревянной лестнице с шаткими поручнями. Деревянные домики стояли пустые, стёкла окон тускло блестели. Далеко внизу монотонно шелестело море. Где-то на полпути к морю тянулась центральная улица пансионата, вдоль которой стояли столбы с фонарями. Некоторые фонари горели.

Первая длинная лестница закончилась на площадке, с которой вниз вела уже другая лестница, заметно круче. Они остановились осмотреться. В тишине громко стрекотали цикады – как будто выкрикивая трескучие тирады приказных фраз. Алиса имела весьма смутное понятие о том, как выглядят цикады. Она даже не была уверена, цикады ли это или, может, саранча… И вообще, возможно, это одно и то же?..

Размышления её прервались диким криком где-то совсем рядом, на той же площадке, где они стояли. Крик был ужасен. Алиса застыла с забившимся у горла сердцем. Леночка с тихим стоном стала сползать по деревянной стойке, за которую держалась. Натали не растерялась. Выхватив из кармана кофты фонарик, она направила его в темноту за лестницей, по которой они спустились.

Сквозь ромбики металлической сетки на них уставился бессмысленный круглый глаз. Когда фонарик перестал так плясать в руке Натали, они с Алисой различили темный клюв и «корону», отливающую синевой шею и хвост – веер с десятками глазков.

– Ты!.. – Натали задыхалась. – Птица! Павлин-мавлин!

Тут Алиса и Натали вспомнили о Леночке. Она лежала неподвижно на досках площадки. Они переглянулись. «Кажется, она говорила, что у неё порок сердца», – прошептала Алиса.

Наверх было уже далеко. Внизу, казалось, никого не было. Практичная Натали, откашлявшись, хмуро крикнула в пространство:

– Помогите!..

И ещё раз:

– Кто-нибудь! Помогите!

– Чего кричишь? – раздался хриплый мужской голос с нижней лестницы. На площадку уже поднимался кто-то огромный, под кем хлипкая лестница скрипела и дрожала. В руке у него был большой и яркий фонарь, как у обходчиков железнодорожных путей.

– Что тут у вас?

Алиса и Натали одновременно заговорили:

– Мы шли… Он закричал… Она упала… У неё сердце…

– Понятно. Вы сверху? – он указал большим пальцем на обрыв. Потом всмотрелся:

– И я вас даже знаю.

Они молчали, не зная, что сказать.

– Я тут начальник пансионата, – догадался пояснить он. – Вадим.

Они всё еще молчали.

Он присел на корточки и стал рассматривать Леночку, которая, казалось, не дышала. Потом поставил фонарь на площадку и осторожно взял её на руки.

– Пойдёмте. Только фонарь возьмите…

И он не спеша стал спускаться по крутой лестнице.

– А… Вадим!.. Нам наверх!

– Наверх пойдёте потом, а сейчас ей нужен врач. Это тоже я, между прочим.

Натали посмотрела на Алису: «Да, от Ангела тут мало проку, а врача у нас нет».

Внизу, под лестницей, выходившей на центральную улицу, стоял большой деревянный дом. По знаку Вадима, Натали открыла дверь, а он осторожно внёс Леночку внутрь. В комнате горел свет, было шумно. Вокруг бильярдного стола в густом табачном дыму перемещались тени с киями.

Леночку уложили на диван в углу. Дверь осталась открытой настежь. Кто-то открыл окно и приглушил музыку. Все замерли.

Вадим брызнул водой Леночке в лицо, взял безжизненное запястье. Принесли нашатырь. Вдохнув, она тихонько застонала. Потом чихнула и открыла глаза. Стягивая у шеи и комкая воротничок полосатой рубашки, Леночка попыталась встать. «Сейчас извиняться начнёт», – шепнула Натали в ухо Алисе. Она не ошиблась. Мощная рука Вадима пресекла попытки Леночки сползти с дивана. «Что-то он больше на борца похож, чем на врача», – машинально подумала Алиса.