Элла Жежелла - Мартышкин и розовые очки

– Так что там твой ненаглядный? Расскажи же! – торопила Анна Федоровна.

– Как обычно все. Вместе жить предлагает. Даже мое настойчивое требование жениться не останавливает.

– Вот это поступок! Мужик! – восхитилась хозяйка.

– Да ну? Поступок – это как раз жениться, а Иван выучил одну фразу: «жить вместе» повторяет ее по сто раз. Вне зависимости от моих слов и действий. Скорее, это непробиваемость.

– Дура ты! – в сердцах воскликнула Анна Федоровна. – Он же москвич!

– И что теперь?

– Как можно отказаться за квартиру не платить! Какая экономия. Посчитай: так ты 35 000 зарабатывала, а 13 000 отдавала за жилье. Если будешь с ним, все 35 000 останутся тебе! В два раза больше, чем было! И накопишь на свои поездки заграницу! Хотя я больше дачу свою люблю… Знаешь, как мы ее купили?.. Там целая история! В общем, решили мы купить дачу…

– Но жить-то придется с ним. Засыпать. Просыпаться. Нет уж, восемнадцать сэкономленных тысяч того не стоят. Может, он хочет квартиру напополам снимать? Тогда и выгоды никакой. Либо с его родителями жить. Еще «лучше».

– И что? Вот я жила с родителями мужа двадцать лет…

«Нет!» – мысленно прокричала Ванда. Опять история на три часа!

Когда она заселилась, Анна Федоровна показалась милой бабушкой. Они почти и не разговаривали, что устраивало Ванду – девушка никогда не была гиперобщительной. С работы – домой. «Здрасте» – «до свидания».

Потом, когда Ванда потеряла работу и стала проводить почти все время дома (не считая собеседований), ситуация кардинально изменилась. Страстное желание Анны Федоровны поговорить, да жизни поучить, стало досаждать. По совету мамы, Ванда попробовала проявить дружелюбие – ладно уж, можно и послушать пару раз в неделю. Пришлось самой пооткровенничать – как раз тогда в ее жизни нарисовался Иван. Она проявила вежливость, думая, что этим все закончится, но хозяйке хотелось большего.

– … так мама моего мужа сидела и смотрела, как я готовлю. И учила меня, если что не так делала. Я ей благодарна была. А ты? Я же тебя учу. Нет бы в ноги поклониться, да «спасибо» Анне Федоровне сказать…

Когда жиличка готовила, хозяйка тут же прибегала на кухню и начинала комментировать каждое ее действие, попутно пугая одиночеством – «Макароны ты не так варишь, а мужчины любят поесть. Понятно, почему ты не замужем до сих пор!».

– Вот даже выйдешь ты за своего Ивана, – продолжала бубнить Анна Федоровна на одной ноте. – Думаешь, протянет он с тобой долго, видя, какая ты хозяйка? Я уж промолчала утром, но… Вот, проходя мимо твоей комнаты, случайно заглянула. У тебя простынь неотглаженная. Вот у меня видела, какая? Неудивительно, что ты еще не в браке, в твои-то годы…

Снять другую комнату Ванда пока не могла себе позволить – уже месяц не могла найти работу. Смысл переезжать, деньги тратить? Или устроиться, потом переехать, либо уже в родной город вернуться. Хотя эта Анна Федоровна порядком утомила!

– Радуйся, что жить тебя зовет. Хоть какой шанс, что забеременеешь и женится он. А ты не пользуешься! С твоим-то дерзким характером, Ванда, хвататься надо за такую возможность! Вот я была в твои годы покорной, доброй…

По счастью, ее поток мыслей прервал телефонный звонок.

– Привет, мама! – радостно воскликнула Ванда, взяв трубку, и посмотрела на Анну Федоровну. Та продолжала стоять и слушать.

– Здравствуй, доченька! Ну, как дела, что там наш Иван?

– Откуда ты знаешь, что мы с ним сегодня виделась? – вскинулась Ванда.

– Да я просто так спросила.

– Больше не о чем, кроме как о Мартышкине? Ванька – свет в окошке? Больше в моей жизни ничего не происходит?

Анна Федоровна, хохотнув, вышла из комнаты.

– А что в твоей жизни еще происходит-то? – хмыкнула мама.

– Ладно, твоя взяла, без Ивана моя жизнь никчемна, да, – с досадой ответила Ванда. – Мартышкин чувствует себя прекрасно. Все такой же странный, неадекватный, скачет…

– А ты не странная?

Сейчас разговор скатится к «вы одинаковые, что тебе не нравится?». Ванда молчала.

– Ты даже не хочешь попробовать! Столько лет! – причитала мама. – Может, он тебе жить вместе предложит? Неужели с ним тебе будет хуже, чем с этой Анной Федоровной?

– Не хочу я с ним жить!

О том, что он уже предлагал, Ванда маме не говорила. Она боялась, что родительница приедет в Москву, закует ее в кандалы и положит к дверям Мартышкина, которого, почему-то, обожала.

– Хотя бы до тех пор, пока работу не найдешь. Понравится – сживешься. Нет – найдешь съемную квартиру.