Анна Синельникова - Дневник Zари. Роман

Дон Хау вёл себя всегда так, как будто бы он владел каким-то тайным знанием, недоступным никому и это как будто возносило его над другими. Он считал себя по этой причине вправе давать другим советы как жить и как идти по своему пути осознания. Мне казалось, что именно здесь и скрывалось его заблуждение – истинный путь у каждого свой и если ты нашёл себя и свой путь, ты всё равно не можешь дать совета другому. Не можешь навязать его другому, это только твой путь. Особенно, если ты даже не постарался узнать и вникнуть в душу собеседника, а несёшь к нему только своё я и свою непререкаемую правоту. Это касалось и Дон Хау. Говорить он мог часами. Слушать бы он вас не стал. Пара фраз вклиненных в общий поток его речи – это могло бы послужить для вас огромным успехом в беседе с этим псевдоиндейским мрачным типом.

Вот и сегодня, я смотрела задумчиво на Дона Хау, он смолил сигареты одну за другой и опять что-то с жаром проповедовал или, может быть, просто рассказывал случай из жизни. Не знаю. Я совсем не вникала в суть этой пустой болтовни. Потому как всем было известно – если случится какая-то серьёзная проблема или просто задачка – вы не найдёте и следа Дона Хау, он как истинный индеец, обладая невероятным чутьём заранее исчезнет из вашей жизни. Вы не сможете его найти, покамест не разрешите все трудности. Если вы с успехом выйдете из затруднений, Дон Хау будет тут как тут, и обязательно «поддержит» вас очередным советом. То есть объяснит, как правильно действовать по этим самым древним магическим законам. Но! Он никогда вам не расскажет, какими законами он руководствуется, чтобы исчезнуть в самый нужный момент от вас и затаиться, как содержатся и где находятся его потайные вигвамы. И вообще, каким образом это соотносится с общечеловеческими и также индейскими ценностями. Но вот раздавать путанные дурацкие советы он истинный мастер.

– Если у вас постоянно вызывает тревогу ваша свобода, значит у вас её уже нет. Свободного человека такие вопросы не взволнуют априори. Он свободен, – поучал и сегодня всех Дон Хау.

– Я-то свободна, – думала я, смотря на него слегка прищурившись, – априори, да. А вот в чём твоя несвобода заключается интересно…

– Хм, назвать его Мастер Дон Хау, – смеялась я про себя, по-прежнему задумчиво разглядывая его грубое по-индейски изрезанное морщинами лицо, его горячую жестикуляцию, и взгляд пустых и холодных глаз.

– Вот так смотришь на человека, у него много знаний, умений, он с жаром рассказывает всем об этом, учит, наставляет на путь истинный. И как будто бы никогда и не закрадётся в голову мысль:

– А в голове то у человека пусто, чисто, подметено, и в сердце пусто, ничего его не трогает на самом деле. Сегодня он поёт тебе песни, завтра другому. А пустота не меняется, даже не колышется. Так многие делают, чтобы скрыть свою истинную суть от окружающих… Почему?! Зачем!?

И тут меня осенила новая догадка:

– А вдруг Дон Хау и правда одна из сущностей Дона Хуана, только потусторонняя из обратных вселенных, или одна из галлюцинаций этого самого Дона Хуана, воплотилась вот теперь в этот мир. Занесло вместе с другим космическим мусором. С кем не бывает. И ходит, пудрит людям мозги. Просто так. Весело. И не скучно.

Я поймала на себе пристальный взгляд Дона Хау, его ледяные мелкие глазёнки буквально сверлили меня. Но смысла взгляда я не понимала. Я быстро спряталась за кого-то, отошла, заигралась с собакой. И прогнала все свои мысли прочь. Даже эту:

– А мысли читать, собака, он всё-таки умеет по ходу дела. Вот в чём секрет его предчувствий и внезапных исчезновений. Не всё так с ним просто. Что тут на самом деле – не знаю, да и не нужно оно мне. Пусть живут тут, как могут. Надо бы валить домой скорее. Мало ли что у него на уме.

Взгляд был действительно тяжёлым, несколько минут я не могла прийти в себя и даже сомневалась в своих способностях сесть за руль. Но вскоре быстро оправилась и постаралась по скорее скрыться. Загадка Дона Хау больше никогда меня не интересовала.

Сегодня в баре был поэтический вечер. Люди собрались послушать некую поэтессу Нину Гарпееву, она только что прибыла из горячей точки военных действий – Донспаасса. На ней было строгое чёрное платье, волосы стянуты в тугой узел на затылке, лицо застыло в немой гримасе горечи и отчаяния. Женщиной она была красивой. Но от неё во все стороны брызжело кровью, этот фейерверк разлетался вокруг, попадал на столы, попадал на лица посетителей, они утирали кровь с лиц и слушали её местами вымученные стихи. Торопливые тени официантов появлялись тут же и протирали столы, как-то торопливо извиняясь, немного склоняя голову перед посетителями. Был ли под платьем Нины чертовской хвост – я не знала.