Анна Инк - В предчувствии измены. Эротический роман

– Или становится параноиком, – заключаю я. Поворачиваюсь к Кате, надеясь, что такой откровенный жест в языке тела объяснит моему мужу моё намерение вести диалог с ней, а не с ним. – Зачем они бегают с пистолетами и проводят аресты преступников? Их дело – аналитическая работа. Чем тогда занимаются другие отделы этого их ФБР?

– Никому не интересно слушать размышления персонажей, разглядывая сменяющие друг друга крупные планы, это не артхаус. Ты и в блокбастерах хочешь реалистичности? – Катя всматривается в меня добрыми карими глазами, будто с сожалением. – Ди-на-ми-ка.

Я отвожу глаза в сторону, и случайно встречаюсь взглядами с Маришкиным мужем. Илья смотрит мне в глаза и спрашивает:

– Что такое «макдональдс-детектив»?

– Это я придумала, – довольно ухмыляется Катя. – Я использую это понятие для тех голливудских детективов, в которых способности героев гиперболизированы почти до фантастических. По аналогии с понятием «спагетти-вестерн». Герой и необычайно умен (даже, скорее, гениален), и метко стреляет, и пользуется популярностью у противоположного пола, а на досуге (видимо, у них 25 часов в сутках, потому что они, обычно, трудоголики) пишет бестселлеры, – выдает Катя.

Кажется, она опять намекает на Темперанс Бреннан из сериала «Кости», которую терпеть не может.

– Ага. Понятно, – протягивает Илья.

Я думаю о том, что он, наверное, не знает, что такое «спагетти-вестерн». В его глазах определённо замер вопрос, но он ничего не спрашивает. Я ловлю себя на мысли, что мне хочется что-то сказать ему. О чём-то спросить. И составить о нём мнение. Но вопрос не зреет, и этот импульс тоже замирает где-то глубоко в моей голове.

Ну вот! Я сбилась с мысли. И Яне, кажется, нехорошо…

– Может в дом? – вклиниваюсь я в суету вокруг пьяной брюнетки.

Кажется, её сейчас стошнит. Она клонится головой к земле, резко вскидывает её, улыбается, закатывая глаза и победно заявляя:

– Всё нормально!

Такой я её никогда не видела. Мой муж пытается поставить Яну на ноги, но она беспомощно болтает ногами, как бы намекая, что хочет на ручки. Я смотрю на своего мужа. Да бог с ней, неси уже её в дом! Я не буду ревновать, хотя мне очень хотелось бы.

Мне хотелось бы хоть как-то оживить наши чувства. Пусть даже таким, казалось бы, неестественным способом. Я представляю, что Яне плохо не от алкоголя, а от перепадов погоды. И как она такая красивая, мягкая, упадёт в его объятия. Он подхватит её и понесёт в дом. А я буду ужасно ревновать. Ведь мы такие разные с ней. Ведь мужчинам нужно разнообразие. И, наверное, не только мужчинам. Наверное, я тоже хочу… разнообразия.

Пока я раздумывала, мой муж уже и вправду несёт Яну в дом. Катя и Мариш у входной двери, Антон идёт следом. Про себя я отмечаю, что у моего мужа сейчас, когда он несёт на руках чужую женщину, отличная осанка, уверенные шаги… вот он исчез в доме… да, он гораздо красивее того же Антона. А Ильи? Ищу взглядом Илью, чтобы сравнить их. Он сидит у мангала и смотрит в оранжево-чёрные угли.

Меня вдруг поражает, что он не принял участия в судьбе Яны. Не пошёл в дом за женой. Не сделал хотя бы вид, что ему небезразлично. Он вообще хотя бы подходил к нам, пока мы пытались поставить Яну на ноги? Кажется, нет.

Я чувствую возмущение от такого равнодушия. И раздражение о того, что лично мне не хочется идти в дом, но вроде как нужно попросить разрешения, чтобы остаться. Он-то уже всем видом даёт понять, что будет здесь. И получается, что я напрашиваюсь, и мне придётся самой проявлять инициативу в беседе.

Ладно. Что лучшее из двух зол: пытаться помочь Яне проблеваться, или остаться здесь, у тлеющего костра, посмотреть на затихающее пламя… Ну, в крайнем случае, он неохотно будет отвечать на мои вопросы, разговор быстро сойдёт на нет, и между нами повиснет вечная пауза.

Я беру стул, ставлю его напротив Ильи, по другую сторону от мангала, и решительно заявляю:

– Я побуду здесь.

Он молча кивает, не отрываясь от костра. Вид у него очень задумчивый. Мда, это буде сложнее, чем я думала.

Он берёт в руки железную кочергу и тянется к тлеющему костру – я про себя отмечаю, что кочерга украшена красивыми витиеватыми узорами, и место её скорее у добротного камина, нежели рядом с мангалом. Он помешивает угли, они трещат и выпускают искры. Я невольно слежу взглядом за его длинными тонкими пальцами.

О чём мы будем говорить? О погоде и пробках? Я судорожно пытаюсь вспомнить, что знаю о нём. Честно говоря, Мариш очень много о нём рассказывала. Она часто приходит ко мне в гости по выходным, поскольку её мама живёт в соседнем подъезде. Илья обычно приезжает за ней вечером, и ждёт внизу. Он звонит ей по телефону, и я слышу его голос в трубке – размеренный и вежливый. Пожалуй, за всё время их 3-х летнего брака я видела его не больше пяти-шести раз, и то мельком. Господи, да мы не разговаривали никогда толком… И о чём мне его спросить? Что я про него помню? Что он не любит детей. Мда. Что он читает Чейза!