Елена Донская - Крест. Или страшная сказка о любви

– Я ж тебе говорю, тащи ручку и записывай! Вот и молодец, я тебя жду, будешь подъезжать – позвони, выйду тебя встретить!

В полчаса, Ксения, конечно, не уложилась, хотя собиралась без лишних телодвижений. Душ, фен, косметичка. Несколько минут терзаний у шкафа. Это платье не по погоде, блузка к той юбке в стирке, а эта не сочетается с длиной плаща… остановилась на симпатичных брючках в обтяжку и к ним яркая рубашка с коротким рукавом. Жаль, шпильки остаются пылиться в коробке, но с этим ничего не поделаешь, придется им подождать.

Одевшись, она придирчиво осмотрела себя в зеркальной дверце… немного дольше, чем было необходимо.

Она так давно не видела себя…

Все ее взаимоотношения с зеркалом сводились к тому, что она проверяла, гладко ли уложены волосы и не осталось ли в уголках губ следов зубной пасты.

И вдруг, впервые за долгие месяцы, она взглянула на себя как на представительницу женского рода – оценивая, насколько она хороша и привлекательна.

Ксения придирчиво разглядывала себя, словно увидела впервые.

Довольно высокая и притом тоненькая. Однако не субтильная, как это случается с юными азиатскими девушками.

Пожалуй, она взяла лучшее от смешения двух рас. Едва заметная раскосость зеленых глаз не утяжелялась мощной жировой прослойкой верхнего века, как это свойственно монголоидам, ее веки с длинными черными ресницами были тонкими и потому глаза получились огромными на фоне очерченных скул. А от славян ей достались высокий лоб, пухлые губы и фигура. Может, грудь и маловата, но зато отлично гармонирует с талией и округлыми бедрами. А длинные ноги не выглядят тощими, они по-славянски крепкие, хорошо обтянутые мышцами – круглые коленки, плавные, но твердые линии голени.

Словом, хороша. К таким ножкам юбочку бы покороче, но, увы… мини-юбку без туфель не наденешь, придется довольствоваться брюками.

Она подцепила из шкатулки браслет в тон рубашке и бросила взгляд на часы. Пора вызывать такси.

Компания и впрямь собралась немалая. Наташе всегда нравились мероприятия с размахом, она вполне могла себе это позволить, да и круглая дата, как-никак.

Кафе из двух залов – танцпол и небольшое помещение с парой бильярдных столов. Шумно и весело было в обоих. Официальная часть уже закончилась, вечеринка была в самом разгаре, в той стадии, когда гости еще не пьяны в стельку, но стаканов на столах уже больше, чем тарелок.

Марина уверенно прокладывала себе дорогу среди этой толчеи. Ксению она тянула за собой на манер буксира.

Несколько минут ушло на обнимания с Наташей. Та выслушала положенные поздравления, дежурно возмутилась, что Ксения тратила время на покупку дежурного же подарка, и потащила здороваться со знакомыми и знакомиться с неизвестными Ксении гостями. Это было утомительно и никому особенно-то и не нужно, но Наташа этого, как всегда не замечала. Положение спас администратор, подошедший к хозяйке приема. Наташа тут же переключилась на организаторские вопросы, и Ксения смогла перевести дух.

Ей было неуютно на этом чужом празднике после многих месяцев затворнической жизни. Слишком много громкой музыки и резких восклицаний, вырывающихся из общего гула. Слишком много незнакомых лиц. Слишком много всего. Ничего, утешила себя Ксения, я просто отвыкла, это пройдет. Подруга права, хватит жить улиткой. А где она, кстати?

Маринка куда-то исчезла. А вон Славик, Наташин муж. Он сидел у барной стойки с каким-то мужчиной, смутно знакомым, но по затылку, в мельтешении цветных пятен света, не понять, кто это. Судя по взрывам смеха, восклицаниям «а помнишь!», «ну ты выдал тогда!» – там полным ходом вспоминали бурную молодость. Но, о чем конкретно говорит Славик, расслышать было невозможно. Пожалуй, подходить к нему незачем. Она осмотрелась, выискивая знакомых, к которым можно было бы присоединиться.

Видимо, одинокая трезвая женщина в центре зала являлась слишком заметной фигурой, потому что не прошло и двух минут, как к Ксении прицепился какой-то юнец: с целью познакомиться и развлечь скучающую девушку. Ну, что ж, пусть развлекает. Она была даже рада парню: он избавил ее от чувства неловкости, своей ненужности, неуместности здесь. Он проводил ее за столик, и следующие двадцать минут она слушала его болтовню о работе. Мальчишка оказался риэлтором, видимо, начинающим, ибо был очень горд этим обстоятельством и трещал, не умолкая, не нуждаясь в репликах собеседницы. Она вежливо улыбалась, кивала в нужных местах, изредка притрагиваясь к бокалу и между делом вспоминая, как же его зовут. А может, он и вовсе забыл представиться.