Юрий Меркеев - Стеклянные люди. Роман

Проходя в комнату, я не поборол искушения заглянуть в зеркало. Разумеется, свиной головы в отражении не увидел, но нечто расплывчатое и небритое тенью прошло вместе со мной. Необходимо было побриться – в этом я находил не просто косметический ритуал, но и своего рода элемент утренней стимуляции. Как чашечка кофе, как змеиный яд, как воспоминание о «святой проститутке». Когда я начисто брился, мне почему-то было уютнее во всем теле. Парадокс? Внушение? Или же факт научный? Бриться я привык еще по милицейской службе. Потом привычку перенес на работу журналиста. Привычки бывают разные, но эта держала меня в постоянном тонусе.

На компьютерном столике стояла фотография в рамке: смеющаяся Натали распластала вверх руки. Запечатлена была хорошей фотокамерой в прыжке где-то в горах в Швейцарии. С этой фотографией я иногда «разговаривал». Я знал, что Наталья слышит почти все мои монологи. Мы не раз проверяли это впоследствии в переписке. Странная особенность сверхъестественного общения на расстоянии. Я скептик, однако, вынужден подтвердить, что это факт. Иногда она передавала мне мой монолог с точностью до слова. Что ж! Это лишний раз подтверждает наличие тайных невидимых нам сил, энергий.

А иногда, глядя на эту фотографию, я безбожно ругался, особенно, когда был пьян, и Наталья тут же реагировала на это и замыкалась на месяцы. Потом в коротком сообщении писала, что совершенно перестает меня чувствовать.

За что я ее ругал? По существу, ни за что. Вероятно, изливал желчь. Вместе с нежностью во мне скапливалась и желчь. Иногда я творил глупости. Превращался в тирана, в «синюю бороду». Называл ее увлечения скалолазанием, полетами на дельтапланах «химерой и щенячьей радостью». Однажды так и написал в комментариях к фотографии, которую она выложила в социальную сеть: «Щенячья радость!» Она в очередной раз посетила какой-то старинный замок во Франции и снабдила фотографию сотней восклицательных знаков, многоточиями и обрывками фраз, типа: «Пережила опять это!!!! Провалилась в колодец времени!!!! Средневековье!!! Я видела, как меня ведут на костер инквизиции. Потрясающе!!!!! Словно в воронку времен скользнула. Вынырнула в настоящем. Такой кайф!!!!!»

А потом сам себя же и укорял. Ну, она такая. Что мне нужно от нее? Инфантилизм взрослой дамы? Да. Синдром Бенджамина Баттлера? Да. Какое право я имею ее осуждать? Я-то разве сам лучше ее? Чище? Да во стократ грязнее. Не принимаешь что-то в любимом человеке, так хотя не ругай. Понеси немощи, покрой недостатки. Ты же ведь называешь себя православным. Какой же я православный?

Мы расстались с Натальей по обоюдному согласию, но я до сих пор не могу понять, кто из нас двоих по-настоящему православный? Она ли, которая жила только своими ощущениями и называла это единственной собственной религией, связью с Богом? Или я, прочитавший сотню мудрых христианских трактатов, написавший тысячи православных статей, но так и не научившийся говорить от чистого сердца? Наташа жила ощущениями, оголенной душой она соприкасалась с миром самых разнообразных духов. Но интуитивно панически избегала духов зла. Грубость в любом проявлении, бестактность, иногда – просто дурной вкус или вульгарность в самовыражении, – все это заставляло ее ранимую и открытую душу тут же сворачиваться подобно ежу при намеке на угрозу. Однако, если у ежа были иглы самообороны, то у Натальи не было даже колючек. Единственным способом реакции на внешнюю грубость было молчание. Она замыкалась в себе и молчала. И молчание это могло быть очень долгим. Когда я процитировал ей совет христианского святого, призывавшего не отвечать бранью на брань, а молчанием заграждать уста хулящего, Наталья вдруг захлопала в ладоши и рассмеялась: «Ну, это точно как я!» И в это мгновение она была сущим ребенком.

Так, кто же из нас был православным?

Наталья, несмотря на все свои эзотерические причуды, все же была внутри много чище и наивнее меня. А причуды эзотерические есть у всех.

Я с улыбкой взял со стола ее фотографию и сказал, глядя ей в глаза:

– Святая проститутка. Змея. Ведьма. Если бы я был великим инквизитором, то сжег бы тебя на костре.

Отведя душу таким нехитрым образом, я побрился, принял теплую ванну, однако это не взбодрило меня. Очевидно, ночная боль высосала слишком много энергии. Боль – это всегда маленькая черная дыра. Воронка в эфирном теле. Не так-то просто залатать ее. К тому же – пиво. К тому же – вчерашний коньяк. И ностальгия. Короче говоря, я не помню, как снова заснул.