Анна Пенинская: Прости меня

К женщинам он относится потребительски. Но разве можно его в этом винить? Он молод, он успешен, он хорош собой. Женщины сами не позволяли ему вдруг превратиться в охотника. Он бы и рад добиваться, влюбиться. Иногда ему даже нравилось рассказывать этакую печальную историю, как ему хотелось бы зажечься, почувствовать сердцебиение. Захотеть добиться какой-то нимфы. Такие истории просто безотказно действовали на очаровательных наивных куколок, которые уже представляли, что именно они и будут являться причиной того, что у него сердце забьется чаще, чем, когда он бежит утром по набережной. Конечно, не хочет он влюбляться. Конечно, не хотел он семьи. Конечно, ничего он не хотел. И устраивала его подобная жизнь: деньги, путешествия, множество женщин.

Он засыпал один. Потому что даже мысли не мог допустить, чтобы кто-то из его подружек положил во сне голову ему на плечо.

Данные о подхвативших «Вирус Т» приходят к ним едва ли не раньше, чем об этом узнает сам несчастный. Высвечиваются на экранах компьютеров. С фотографиями, с историями болезней. Бесчисленные фото мелькают на экранах, сменяя друг друга. Молодые, пожилые, дети. Коварная болезнь, которая не щадит никого и выбирает свои жертвы напористо, нахраписто, не давая опомниться. Для кого-то, быть может, «у вас Вирус Т» и выглядит как вызов. Но для большинства эти слова звучат как приговор. Как для человека, который болеет, так и для его близких, для родственников и вообще для окружающего его мира. Еще неизвестно, для кого эти слова звучат тяжелее.

Секретные лаборатории на то и секретные, что о них не знает никто, зато они знают все и обо всех. Здесь истории болезней рассматриваются цинично. Кроме болезней изучают также сжатые биографии, чтобы понять, стоит ли связываться с заболевшим или же равнодушно закрыть вкладку с фотографией жертвы страшной болезни. В лучшем случае оставить до лучших времён, а обычно – просто забыть. Случаев и так более чем достаточно. К несчастью, нужным и подходящим для лаборатории нужно оказаться прямо здесь и сейчас. Шанс выпадает только один, когда фотография человека со страшным диагнозом появляется на экранах. Пусть даже кто-то пытается сам себя убедить в том, что файл с фотографией будет проверяться, закрывается лишь на время, а потом вдруг что-то изменится. Это всего лишь самоутешение. Потом. Все потом. Только не было ни одного случая, чтобы закрытый файл потом открывался снова. Да, здесь дается всего лишь один шанс. И эти люди, которые понимают, что чума нового мира их поглотила, просто ждут своего шанса поучаствовать в лотерее.

– Мы должны помочь этому ребёнку. Он совсем ещё малыш, родители совершенно отчаялись…

– Нет. У них нет возможности, мы не благотворительная организация.

– Но…

– Никаких «но». Если ты не можешь справиться со своими эмоциями и всякий раз будешь бегать ко мне с предложениями ввести благотворительные эксперименты, увидев трогательное фото, то тебе здесь не место.

Мелькающие фотографии на экранах. Зрение давно уже падает. Равнодушно закрыть фотографию, на которой изображён ребёнок. Поставить пометку «не годен».

Свою жену он встретит, когда ему исполняется тридцать. В буквальном смысле, именно в тот момент, когда он отмечает день рождения со своими друзьями в баре неподалёку от дома. Ему ещё нет тридцати, да если бы и было тридцать, он был бы уверен, что вся жизнь впереди. Много красивых и не всегда правдивых слов, выпивка, громкая музыка, более честная, чем все эти поздравления в его адрес. Конечно, в какой-то момент он от них устанет. Совсем немного, но достаточно для того, чтобы отделиться от общей массы под предлогом «подышать на свежем воздухе». И вот уже на улице, вдыхая отнюдь не свежий воздух, созданный из выхлопных газов машин, за своей спиной услышал мелодичный женский голос с не самой женственной просьбой прикурить. Он обернулся и, конечно, следуя классике жанра, увидел свою будущую жену. Хрупкая фигурка, кожаные брюки и короткий топ, который подчеркивал тонкую талию. Пиджак, небрежно накинутый на плечи, высокие каблуки, зрительно удлиняющие ноги. Он сразу понял, что она немного комплексует из-за миниатюрного роста, поэтому каблуки её были скорее красивыми, нежели удобными. Правда, она до самого своего ухода от него так и не призналась, что он был прав относительно её комплекса. Короткие взъерошенные волосы придавали ей сходство с воробушком, а отсутствие макияжа делало на пять лет моложе, чем она была на самом деле.