Татьяна Чебатуркина: Возвращение-2. Повесть

И самое удивительное чудо – лифт, на котором Сашу катали по очереди все новые родственники.

И еще запомнились дожди. Если дома за все лето на пыльную засушенную землю не падало ни капли, то в Москве мама в первый же день приезда купила роскошный, с веселыми яркими разводами зонт. Потому что после обеда зарядил на два часа такой неожиданный дождь, после которого над рекой повисло в лучах вымытого солнца волшебное коромысло радуги, по улице бежали мутные ручейки, а трава, деревья, кусты заблестели освеженные, чистые, радостные.

Женя приехал после одиннадцати ночи, когда Саша, укрывшись пледом, задремала на диване в зале под трансляцию по телевизору концерта известного певца.

Сбросив прямо на пол свою канадку, присел рядом на диване, отвел холодной ладонью прядь с лица:

– Раздевайся, соня! Сейчас узнаешь, как я тебя люблю!

И Саша почувствовала, как он взволновал, счастлив, нетерпелив. Но впереди у Жени было два, может быть, еще более напряженных дня.

Пятого января Женя позвонил из какого-то роуминг-клуба в одиннадцать часов дня. Слышны были шум, музыка, разговоры. Потом голоса стихли, видимо, вышел в коридор или на улицу

– Сашенька! Эрика хочет посмотреть, как мы живем, и познакомиться с тобой. В пятнадцать часов я ее привезу. Торт, фрукты, вино я куплю. Сделай какую-нибудь нарезку и все, не беспокойся.

«Нет, не привози!» – именно это он боялся услышать. Женя понимал, что вместо спокойного и приятного ожидания уговоров переехать в Москву, теперь непосредственно здесь, на месте, где он хотел доказать невозможность в дальнейшем жить порознь, за тысячи километров друг от друга, всю ущербность таких отношений, он оставлял ее одну наедине со своими нерадостными мыслями. А за окнами гудела столица, куда ежедневно устремляются тысячи граждан страны в поисках работы, высоких заработков, создания карьеры, семьи, приобретения новых профессий, ради развлечений, или чтобы потеряться в мегаполисе, короче, для реализации своих надежд и планов.

Здесь, в лучшей клинике, под наблюдением лучших врачей Саша летом родила бы сына, и заволжское село осталось бы только местом встречи ее с родителями, которых со временем можно было перевезти поближе

– Хорошо, я вас жду, – Саша вроде даже не удивилась звонку, наверное, просто в душе была готова и к такому повороту событий.

«Только бы скорее прошли эти два оставшихся дня, когда он помашет своей дочери, а заодно и бывшей супруге с пожеланием благополучного полета через барьер в зале регистрации, – Сашенька, потерпи эти оставшиеся два дня! Пожалуйста!» – это он хотел ей сказать, но промолчал.

Бывшая супруга, надо отдать ей должное, сначала вела себя нормально. В аэропорту при встрече подставила щеку для поцелуя, но Женя предусмотрительно протянул букеты в пластиковой упаковке сначала именно Марии, а потом дочери, обняв и поцеловав ее. И повел дочь, взяв ее под руку, а другой рукой – сумку-чемодан, через просторный зал ожидания к машине.

Его бывшая жена заметно прибавила в весе, округлилась. Вместо привычной завивки на голове теперь была короткая стрижка с челкой-вихром над правой нарисованной бровью, закрывающей, как крыло птицы, половину уха с увесистой вязью восточной серьги.

Пестрый арабский шарф висел хомутом над свитером и распахнутой ярко-красной кожаной курточкой, подчеркивая необъятность груди. Сегодня это была совершенно чужая женщина, мать его дочери, при виде которой даже не дрогнуло сердце.

Нет, неправда. Сердце забилось взволнованно, потому что рядом стояла его дочь, которую он не видел ровно полгода, и которая знала только несколько русских слов. Именно эту девочку без слез не могли вспоминать перед смертью его родители.

Теперь она стояла рядом, взрослая, со светлыми густыми волосами, как у него. Его дочь. В машине она села рядом с ним. В отеле смело сама взяла под руку, всячески подчеркивая свое расположение к отцу.

А как она радовалась, словно ребенок, примеряя шубки в салоне. Мария смотрела на ценники, а девочка – только в зеркало и на него, ожидая одобрения. А продавщица видела идеальную иностранную семью, говорящую, то на английском, то на немецком языках, с симпатичным папой, обратившимся к ней вдруг на чистейшем русском языке: «Наверное, из иностранного посольства».

Женя понимал, что сделать такую петлю из Израиля до Берлина через Москву, его бывшую супругу заставило вовсе не желание ребенка посмотреть экзотику заснеженной Красной площади, а более реальные планы.