Саманта Блэр - Миллиардер бродяга

– В полдень. Около доков, – повторил Джексон, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Я был уверен, что он устал. Для парня, привыкшего целыми днями сидеть на заседаниях совета директоров, сложно так много ходить, и при этом так мало есть. Его тело работало на пределе сил. Но, несмотря на это, он все еще выглядел намного чище, чем большинство парней, стоящих в очереди. Правда, джинсы, отлично обтягивающие его задницу, были уже слегка помяты, а волосы выглядели грязнее, чем обычно. Если в ближайшее время он не сможет найти себе другую одежду, то станет и правда походить на бездомного.

Джексон держался особняком, пока не открыли двери. Он стоял практически в начале очереди, так что у него была прекрасная возможность выбрать себе хорошее спальное место. В здании приюта когда-то располагался монастырь. Здесь был один длинный коридор, как в общежитии, по обе стороны от которого находились комнаты, каждая из которых могла вместить по шесть человек на трех двухъярусных кроватях, а также большое помещение с четырьмя рядами по десять кроватей. Я ждал, куда пойдет «объект», чтобы занять себе место. Он выбрал верхнюю койку в одной из небольших комнат. Неплохо, но они реже, чем большие помещения попадали в поле зрения сотрудников приюта, а это увеличивало вероятность кражи, и я сильно удивлюсь, если Джексон сохранит свою куртку до утра.

Шон предполагал, что у него еще осталось немного наличных, и я надеялся, что он догадается их спрятать. Лучше всего в нижнем белье, но Джексон не казался человеком, способным запрятать наличные в свои шелковые итальянские трусы-боксеры.

Я выбрал верхнюю койку на противоположной стороне комнаты. Разделявшая нас кровать достаточно хорошо скрывала меня, но, тем не менее, позволяла присматривать за ним. Начиналась самая сложная часть вечера. Если Джексон уйдет, чтобы воспользоваться ванной комнатой, то, вероятнее всего, потеряет свое спальное место. Но если он сейчас не займет очередь, то не попадет в душ.

Хейз наблюдал, как выстраивается очередь, и одновременно присматривался к соседям по комнате, которые охраняли свои места. Я предполагал, что он раздумывал, что делать. В конце концов, он решил, что на данный момент сон важнее душа, и, на мой взгляд, сделал правильный выбор. Если повезет, он сможет помыться утром, когда уже будет не нужно охранять свое место.

Когда один из работников приюта обходил помещения, Джексон позвал его. Я не слышал точно, о чем они говорили, но понял общую идею: Хейз просил у того одолжить ему двадцать баксов, но молодой парнишка-волонтер отказал. Главным правилом добровольцев, работающих в подобных местах, было не давать деньги людям, которые потратят их на наркотики или алкоголь, а потом придут просить больше. Понятие «в долг» здесь не существовало.

Когда волонтер ушел, Джексон лег на кровать. Со своего места я не мог видеть, что именно он делал, но предположил, что Хейз устраивался поудобнее на жестком матрасе и раскладывал вещи.

Я очень надеялся, что он осознавал потенциальную вероятность кражи, а пока внимательно изучал наших соседей по комнате. Двое парней на кровати посередине вроде бы были друзьями или, возможно, даже братьями. Один из них охранял обе койки, а другой отправился в душ. Скорее всего, поменяются перед отбоем. Я не видел в них особой угрозы. На нижнем ярусе моей кровати расположился старик. Ему, должно быть, по крайней мере, лет семьдесят, но выглядел он на все девяносто. Бездомные люди редко доживали до семидесяти пяти. Такая жизнь не щадила ни ум, ни тело. Прислонившись спиной к стене, он закрыл глаза и уснул. Похоже, он мог заснуть, где угодно.

А вот парень, расположившийся на нижнем «этаже» кровати Джексона меня беспокоил. Он внимательно рассмотрел Хейза, прежде чем выбрать себе койку. На вид он был довольно молод – лет тридцати. Даже со своего места я чувствовал, как от него разило спиртным. Его глаза покраснели и налились кровью, а нос, вероятно, был сломан больше, чем пару раз.

Мне следовало приглядывать за ним.

К счастью, я проспал большую часть дня, поэтому мог бодрствовать ночью, не теряя бдительности. Прибыли последние бездомные, пожелавшие остаться на ночь в приюте. Теперь почти все кровати оказались заняты. Из большой комнаты донеслись крики и ругань: завязалась первая драка за эту долгую ночь. Какой-то сумасшедший пьянчуга выкрикивал непристойности о ком-то, кто якобы пролез в душ без очереди.

Джексон широко распахнутыми глазами наблюдал за происходящим, пока сотрудники приюта не заставили бродягу вернуться на свое место. К большому разочарованию парней, все еще стоявших в очереди, несколько минут спустя отключили воду в душе, а еще через пару минут погасили свет.