Евгений Черносвитов - Сага о Белом Свете. Порнократия

От кого такая ограда и злющие собаки, размерами с годовалого медведя? Ни от тигров, которых тогда часто можно было встретить в тайге. Тигры, ведь, никогда, даже голодные, на людей не бросаются и к жилью не подходят. Медведи – их очень много в Уссурийской тайге, могут придти к человеческому жилью за едой. Тогда они опасны, ибо человека задрать и утащить в тайгу в два счета могут. Но – только шатуны, которые почему-то не уснули в берлоге, когда пришла зима. Но и не от них такой забор строился! А от людей! Много тогда было беглых из колоний – а их в округе было две: одна общего режима, а другая – строгого. Если такие люди проникнут в дом – мужиков и детей зарежут сразу, а женщин изнасилуют, и тоже под нож! Но был у жителей Спиридоновке еще один страх, который жил у них в крови. Это страх набегов японцев! В девятнадцатом веке японцы часто нарушали границу с Россией и промышляли набегами на деревни и города. Самураи объединялись в небольшие отряды специально для набегов. После гражданской войны, когда Красная Армия разгромила японских и американских интервентов и белогвардейцев на Дальнем Востоке, набеги прекратились. Вот, где родился Сергей Васильевич!

Маме его было 60 лет, а папе 75, когда Сережа появился на Свет. Баба Люба была его родной сестрой, старше его на 40 лет! Она родилась семимесячной. Но росла быстро, и выросла в огромную бабу! Слово «женщина» – как-то к ней мало подходило! К 18 годам рост у нее был 2 метра 15 сантиметров. Обувь 45-го размера. Голова большая, никакая мужская шапка на нее не налазила. Лицо скорее подошло бы мужчине, и то, словно вырубленное топором из чурки. Она чем-то напоминала лицом Щелкунчика, но очень большого. Особенно сразу при виде ее бросались в глаза лошадиные зубы, которые толстущие губы никак не могли полностью закрыть. Была она физически чрезвычайно сильной. Трехметровое бревно, толщиной в полметра из сырой ели сама поднимала на плечо и несла, как перышко! Руками рвала подковы. И пальцами сгибала без натуги пятаки. Но с умом у бабы Любы было все в полном порядке. Окончила на одни четверки восьмилетку, а потом с отличием – фельдшерско-акушерский техникум. Родители не хотели второго ребенка, опасаясь, что родится какое-нибудь чудовище! Мама Сережи долго не старела, как женщина, и в 59 лет забеременела. Через девять месяцев родила… ангелочка! Младенец был с огромными синими глазами, которые еще на родильном столе уже осматривали мир с любопытством: куда это он пришел, и откуда, пока маме перерезали пуповину. Рос и развивался стремительно: говорить начал в полгода, ходить в девять месяцев. Крепкий ангелочек и сильный рос. Все игрушки сразу ломал, ручонками давил целлофановых уточек, отрывал лапы и голову у плюшевых зверюшек. Через два года после рождения Сережи, его мама слегла и вскоре умерла. Отец отметил 40 дней смерти жены, и тоже лег и умер. Сергея воспитывала сестра – баба Люба. В пятнадцать лет Сережа был копия Сергей Есенин! Только сантиметров на пять выше его, и в плечах шире. На этажерке с книгами Есенина стояли два портрета – один Сергея Есенина, другой – Сергея Хорошко! Все, кто приходил к Хорошко в гости не мог различить, кто есть кто на фотокарточках! Сережа, конечно, носил прическу, как у русского великого поэта. И с пятнадцати лет, почти круглый год, кроме жарких летних месяцев и зимних, с суровыми морозами – не снимал с головы шляпу, купленную бабой Любой во Владивостоке. Но стихи писать никогда даже не пробовал! Сходство с Есениным было только внешнее. Характер у Сергея Хорошко был совсем иной. Его интересовало сумасшествие. Возможно потому, что соседом Хорошко был Павел Зарипов, страдающий с детства безумием, по причине которого каждый год на несколько месяцев ложился во Владивостокскую областную ПБ. Был он на десять лет старше Сергея, и когда возвращался из ПБ на побывку домой, узнавал только Сергея и только с ним мог «делиться» своим бессвязным бредом об абракадабре. Сергей понимал его. Можно сказать, что Павел тоже понимал Сергея – больше никого он не понимал!

Как-то в тайге Сихоте-Алиня.

«Мальчик! Ты не заблудился? Что-то не видно и не слышно твоих родителей!»

«Не! А родители мои давно померли. Я один всегда по тайге хожу. Все лето…»

«А где ты живешь и с кем?»

«В Спиридоновке…»

«Да это же 100 км отсюда!»

«105 км.»

«И давно ты в тайге?»

«Месяц уже».

«А чем питаешься?»

«Рыбу ловлю в затонах. Кроликов за уши. Грибами и ягодами…»

«С кем же ты все-таки живешь? Кто тебя такого юного в тайгу отпускает одного?»