Sandra Ginger - Ангел и порок

…А он?..

Он в ту секунду не чувствовал ничего, кроме отвращения…

Боль от предательства возлюбленной мгновенно разорвала его сердце и душу на мелки куски. Райфорд возненавидел тогда себя, ее, весь белый свет. В тот роковой день он возненавидел любовь. Видимо тогда в его сердце наступила вечная зима, а в душе непроглядная ночь…

Себастьян ничего не сказал своей прекрасной Марианне, а просто ушел. Побрел к беседке на берегу озера, где так часто искал уединения и плакал… Плакал, как маленький ребенок.

Райфорд до сих пор помнил то невыносимое ощущение, когда его сердце сжималось от разочарования, обиды и отчаяния. Это нестерпимое стеснение в груди со временем ушло, но не забылось. Он навсегда запомнил тот день, когда похоронил свое сердце и душу. Тот день, когда маркиз Вайз пообещал себе, что больше никогда не испытает этого тошнотворного чувства любви и потери.

Прошло почти десять лет, но он больше никогда не позволял чувствам взять над ним верх. Наверное, потому, что просто перестал чувствовать и искать ответы на терзавшие его вопросы. Почему вышло так? Почему это случилось с ним?

Позже Марианна еще присутствовала в его жизни некоторое время, пока Себастьян не насытился ее прелестями. Он так мстил ей. Неутомимый и жестокий, он ночи напролет утолял свою похоть, в которую превратилась отравленная любовь. Это были тесно сплетенные между собой удовольствие и боль, иногда горечи было даже больше, чем физического удовлетворения.

Райфорд с нетерпением ждал момента, когда его страсть начнет утихать, когда он сможет освободиться от чар «невинной красавицы». И этот день настал довольно скоро… Очень быстро он стал ненавидеть и ее и себя еще больше…

Тогда Себастьян, не задумываясь, оставил Марианну. Поставил крест на прошлом и пошел вперед, поклявшись, что больше никогда, ни одной женщине не позволит завладеть своим сердцем. Теперь же юношеская клятва превратилась в образ жизни. В правило: незыблемое и нерушимое.

Марианну сменила другая алчная и любвеобильная особа. Потом другая. Другая… Другая… Вскоре это превратилось в своеобразный спорт: маркиз давал наслаждение и получал его. Без воспоминаний, без обещаний, без чувств, без любви…

И он привык жить так. Ему нравилось так жить. Райфорд научился отрешаться от чувств и эмоций. Он воздвиг вокруг себя невидимый барьер отчужденности и наслаждался своей неуязвимостью.

Только юное тело, осада, капитуляция и оргазм.

Лишь холодный расчет.

Лишь охотник и жертва.

Так было спокойнее.

Свободнее.

Легче.

Так было не больно…

И горе тому, кто решится заглянуть в его душу. Там темнота… Непроглядная темнота…

Райфорд встал из-за стола, налил себе рюмку коньяка и выпил. Прикрыв глаза, он наслаждался, как обжигающая жидкость растекается огненным потоком по его телу, на мгновение, согревая его холодное сердце, и вскрыл конверт.

«Мой милый, Себастьян.

Мне нужна твоя помощь. Вопрос жизни и смерти! На это лето нашлась работа, как раз по твоей части. Уверена, что ты справишься с поставленной задачей блестяще. Подробнее о твоей роли в предстоящем спектакле я расскажу при встрече. Несколько недель, проведенные за городом, пойдут тебе на пользу…»

– Макс! – окликнул он дворецкого.

Мужчина средних лет незамедлительно появился на пороге.

– Слушаю, милорд.

– Скажи Джорджу, чтобы собрал мои вещи. Я уезжаю в Дарк-Хаус, – сообщил Себастьян.

– Но вы же планировали провести этот Летний Сезон в Лондоне, – удивленно проговорил Максимус.

– Я передумал… – сухо ответил Райфорд. – Подготовь все к отъезду.

– Как прикажете, милорд. Что-нибудь еще?

– Нет. Можешь идти.

Когда за дворецким закрылась массивная дверь библиотеки, маркиз тяжело вздохнул, упал в кресло и выругался.

Дерьмо!

Летний Сезон за городом!

Что может быть скучнее, раздраженно подумал он.

Первым порывом Вайза было ответить на письмо отказом и сообщить, что он не собирается быть у нее на посылках! Чтобы свои проблемы она решала сама!

Но отказать в «помощи» этой особе он не мог. Она не раз помогала ему восстановить душевное равновесие. Не раз выручала из беды… Особенно в периоды затяжных загулов.

Их нельзя было назвать приятелями или друзьями, скорее единомышленниками. Они не испытывали друг к другу большой симпатии или вожделения, но, наравне с этим, их объединяли общие интересы, жизненные позиции и, конечно, тайны.

Вайз еще раз пробежал глазами письмо, и задержал взгляд, сначала на фразе «мой милый, Себастьян», а затем на изящной подписи, и усмехнулся. Она, как всегда, была в своем репертуаре. Чего-чего, а антуража ей не отнять.