Роали Стэнтон - Первые

— - Я вижу свет фар, — тихо сказала Саванна. - На расстоянии нескольких холмов. Должно быть это ты. Когда я позвонила, ты, наверное, резко затормозил так что шины завизжали?

— Должно быть, — Уэс перенёс ногу на педаль газа и снова начал двигаться, в этот раз медленнее, взглядом осматривая дорогу в поисках девушки. — Огни двигаются?

— Да. Увидимся через минуту.

— Оставайся на линии. Темно, я не хочу проехать мимо тебя.

Саванна издала глубокий вдох.

— Огромное спасибо, Уэс, — прошептала она, её голос надломился. — Я не…

— Не смей благодарить меня.

— Не знаю, что бы я делала без тебя, — продолжила она. Затем закашляла, сдавленный всхлип прорвался в трубку. — Что я буду делать без тебя.

Его сердце зашлось от боли, когда фары осветили худенькую девушку, стоящую на обочине. Её влажные светлые волосы спутались, она держала телефон у уха и ноги у неё дрожали, пока она расхаживала туда-сюда. Даже с расстояния и в темноте он видел её опухшие щеки и усталый взгляд. Уэс увидел, как на её лице отразилось облегчение, усиленное отчаянием, из-за того, что ей вообще пришлось обратиться к нему. Из-за того, что он вынужден быть здесь, по причине того, что её тупой бывший — и лучше бы ему, правда, теперь бывшим — сотворил с ней.

И Уэс знал, что не уедет. Англия слишком далеко, а он никогда не простит себе, если будет слишком далеко, когда она будет нуждаться в нем. И только благодаря этому осознанию, снизошедшему на него быстро, как первое откровение, его грудь не сжалась от ужаса. Если честно, Уэсу с головой хватило тех нескольких раз, когда он навещал свою мать, чтобы осознать насколько ненавистно ему будет навсегда перебраться жить заграницу. Может, он и говорит с акцентом - поначалу Уэс пытался сохранить его из чувства гордости, а позже узнал, как сильно американкам нравится британский акцент - но он стопроцентный янки. Он не верил, что сумеет выжить, если покинет родину, по крайней мере не те его части, которые являлись составляющей его личности.

Уэс сжал пальцами руль, пока пытался припарковаться.

— Просто телефонный звонок, — с опозданием ответил он. Нет смысла открывать ей сейчас свою академическую шизофрению. Она бы запротестовала, особенно, если бы узнала, что тому причина. Конечно, она была основной причиной его отъезда, но он не мог сказать ей этого.

Лучше позволить ей думать, что решение пришло позже.

— Телефонный звонок и океан, — отчаянно сказала она, смотря как он глушит двигатель. — Лучше быть тобой, или меня убьют топором.

Он усмехнулся.

— Тогда лучше убежать. У тебя все еще газовый баллончик под рукой?

— Это не смешно. Как и у любого другого уважающего себя чувака появляющегося на яркой машине.

— Оставь в покое мою «маргаритку», — возразил он, пинком распахиваю дверцу «Жука». С тех пор, как он купил его, его красивый горчичный цвет стал причиной постоянных подколов. — на сегодняшний вечер вот твой «конь», о моя принцесса.

Саванна опустила руку, в которой держала телефон, призывая его сделать тоже самое. — Я не девица в беде (раньше тоже можно девицу в беде поставить), — крикнула она и топнула ногой. Она не бросилась в его объятья, как он предполагал — ну или надеялся — любому дураку было ясно, что она отлично осознает себе цену. Словно она предвидела, что должно было произойти этим вечером. И ненавидела себя за то, что очутилась здесь, и что ей понадобилась машина, и не имело никакого значения какого она будет цвета.

От этого зрелища его злость на Дэниела О'Малли возродилась, хотя и до конца не утихала. Вид, как она идет, успокоил его панику, земля явно осталась с подбитым глазом и, возможно, сломанными ребрами. Взгляд вызвал гнев на Даниэля О'Мэлли, хотя он никогда не исчезал. Увидев её, она прошла долгий путь, чтобы успокоить его панику, но у великого дерна определенно был ушибленный глаз и, возможно, потрескавшееся ребро, пришедшее к нему.

Все-таки Уэс не мог сказать, как сильно. Он не был здесь как герой Саванны. Он был здесь как её друг. Самый лучший товарищ, человек гарантированно бросит все, когда зазвонит телефон. Он не мог относиться к ней, как к поникшему цветку. Это не его место, и, честно говоря, она ему этого не простит.

— Конечно же, нет, — медленно согласился Уэс, сделав шаг вперед. — Ты крепкий орешек. Готов поспорить, что убегая, ты сорвала с петель дверцу в его автомобиле.

— Я правда-правда не знаю, что бы я сделала, — мягко сказала она. — И знаю, это ужасно и глупо, но ты, уходящий прочь – совершенно неправильно. Он пожал плечами.