Энн Флетчер: Мадам в сенате

– Все равно передайте, что я остался недоволен.

– Непременно, сэр! – почти с радостью отозвался шофер. – Желаю приятно провести вечер!

– До свидания, – не оборачиваясь, пробурчал сенатор.

Он поднялся на крыльцо и остановился перед двустворчатой дверью, над которой струили мягкий свет две старинные лампы. На правой стороне поблескивала табличка: «Частный клуб», а на левой – «Только для членов клуба и приглашенных». Пыхтя и бормоча себе под нос что-то невразумительное, сенатор достал из кармана ключ и, отперев замок, исчез за дверью.

Он очутился в небольшой, со вкусом обставленной прихожей. Здесь царила атмосфера ненавязчивой роскоши. С потолка лился рассеянный дневной свет; ноги почти по щиколотку утопали в пушистом ворсе ковра. Вдоль отделанных панелями и украшенных жирандолями стен стояло несколько кожаных кресел и огромные кадки с декоративными деревьями – это придавало обстановке особенно уютный вид.

Из гардеробной, шаркая, вышел старик, чтобы помочь сенатору избавиться от верхней одежды.

– Добрый вечер, сенатор.

Тот что-то буркнул и, по-птичьи наклонив голову набок, протянул гардеробщику пальто.

– Что-нибудь случилось за время моего отсутствия?

– Изволили уезжать, сэр?

Сенатор жестко, сверху вниз, посмотрел на служителя.

– Да – в заграничную командировку.

– Ах, вот как? – старик понимающе осклабился и повернулся, чтобы вернуться в гардеробную.

– Кто здесь сегодня? – осведомился сенатор.

– Не могу сказать, – послышалось уже от самой двери. – Я только что заступил на дежурство.

Сенатор несколько секунд тупо смотрел вслед гардеробщику, затем повернулся и, пройдя через дверь в виде арки, очутился в помещении, значительно превосходившем размерами прихожую. Когда-то это была жилая комната довольно оригинальной конфигурации, потом ее расширили и превратили в роскошную гостиную, в одном стиле с прихожей. Здесь было несколько журнальных столиков и кожаных кресел, из которых лишь два – возле самого камина – оказались занятыми: в них мирно дремали двое пожилых джентльменов. На их лицах плясали багровые отсветы пламени. Сенатор недовольно оглянулся по сторонам и взял было курс на столик, где лежала кипа свежих журналов и газет, но передумал и направился к двери в другом конце гостиной, над которой светилась маленькая красная лампочка. Сенатор решительно толкнул дверь и вошел внутрь.

Он оказался в небольшом частном кинозале с дюжиной кресел, расположенных полукругом перед экраном. Луч света из проектора с трудом пробивался сквозь плотную завесу сигарного дыма. Из динамиков доносился монотонный женский голос. На экране женщина-лектор водила указкой с красным наконечником по плакату с анатомическим изображением женского тела.

– А это, – вещала лекторша, – фаллопиевы трубы. Диктую по буквам: ф-а-л-л-о-п-и-е-в-ы, фаллопиевы трубы. Они соединяют яичники… я-и-ч-н-и-к-и… яичники с маткой. М-а-т-к-о-й. Еще раз диктую по буквам, чтобы вы правильно записали… Все успели записать? Кто не успел, поднимите руку, когда придет время для вопросов и ответов.

Сенатор тяжело вздохнул и огляделся. Его лицо внезапно просветлело, и он направил свои стопы в дальний конец зала.

– Привет, Нисуит! – обратился он к человеку примерно своего возраста, только повыше и довольно-таки худощавому, со сморщенным лицом и обвислыми щеками.

Тот поднял голову, моргнул, приподнялся в кресле и протянул руку.

– Привет, Фрили. – Они обменялись рукопожатием. – Присаживайтесь.

Фрили занял место рядом с Нисуитом.

– И это все? – он показал на экран.

– Перед этим крутили еще один, вроде бы поинтереснее, но ненамного. Комитет по борьбе с порнографией обещает на следующей неделе кое-что свеженькое – из новой партии конфискованного на таможне. Вы недавно вернулись?

– Только что из аэропорта.

– Далеко летали?

Фрили самодовольно улыбнулся.

– В Париж.

– Не может быть! – поразился Нисуит. – Ну и как? Улыбка Фрили стала чуточку кисловатой.

– Жена настояла, чтобы я взял ее с собой, а вы же знаете, что это такое. Но я твердо решил урвать пару денечков для себя. Взял да и вылил кипяченую воду из графина и наполнил его водой из-под крана. Эффект оказался просто поразительным. Я еще не успел слинять, а у жены уже начались колики. Пришлось срочно возвращаться в Вашингтон.

– Слишком быстро подействовало, – посочувствовал Нисуит.

– Увы, – на губах Фрили появилась вымученная улыбка. – Ну, а у вас что слышно? Есть что-нибудь новенькое?