Инга Берристер - Яблоко Евы

Рик сел за стол Микеле и включил компьютер. Кто бы мог подумать, что босс умеет пользоваться компьютером и что у него вообще есть дома компьютер. Едва он коснулся клавиш клавиатуры, как с нее полетела пыль. Он покачал головой. Да, видно, Микеле давненько не подходил к компьютеру! А может, он обзавелся техникой для интерьера? Или для престижа?

Рик занялся электронной почтой и почти закончил просмотр, когда услышал за спиной негромкое покашливание. Господи, ну и какого черта с ней теперь делать? Набрав в грудь воздуху, Рик развернул кресло лицом к двери и начал подниматься.

Открыл рот и замер. И так и стоял — молча, с открытым ртом.

— Нравится? — спросила Моника, проведя ладонями по бокам красного платья, сидевшего на ней как перчатка. Роскошные темно-каштановые волосы шелковым каскадом падали ей на плечи.

Лицо чуть подкрашено — ничего лишнего. Только подведены глаза и подчеркнуты скулы. Если раньше она была просто хорошенькой, то теперь стала ослепительно красивой.

— Рик? — Она чуть сдвинула брови. — Что скажете?

Он прочистил горло и умудрился извлечь нечленораздельный звук. А глаза снова жадно набросились на ее тело. Платье облегало ее всю, обрисовывая все изгибы и округлости. Вырез у платья был довольно скромный, но высокая пышная грудь так и просилась наружу. С таким же успехом Моника могла прогуляться нагишом!

— В таком виде выходить нельзя.

Она нахмурилась, а губы снова сложились в капризный бант.

— Почему нельзя?

— Почему? — Он снова окинул ее взглядом. Будь платье сантиметров на пять покороче… — Потому что здесь женщины так не одеваются, — сказал он, а про себя добавил: и слава Богу, а то все мужики превратились бы в сексуальных маньяков.

— Нет, одеваются.

— Только не днем.

Моника сложила руки на груди, и в вырезе платья показались два соблазнительных полушария. Рик поспешил отвести глаза.

— Одеваются. Я видела.

— А вы уже бывали в Нью-Йорке?

Она покачала головой.

— Нет. Но я видела «Секс и город». Два раза. Дома у моей подруги Терезы.

— «Секс и город»?

— Нуда. По телевизору. Это такой… Рик вздохнул.

— Моника, я знаю, что это такое. Но в жизни женщины так не… — Он перехватил ее взгляд и осекся. — В чем дело?

— Просто вы впервые назвали меня по имени. — И ее губы расплылись в улыбке, а у Рика защемило в груди. — Мне очень понравилось, как вы это сказали. Скажите, пожалуйста, еще раз.

— Не надо меня отвлекать. Она вскинула брови.

— Как это отвлекать? Не понимаю.

Ну что ей сказать?! Что он не может на нее спокойно смотреть? Ведет себя как прыщавый юнец! Рик почувствовал прилив возбуждения и, взявшись за край стола, опустился на кресло и придвинулся поближе к столу. Вот кретин! На кой черт снял пиджак?!

Надо срочно отвлечься! Рик припомнил, как в прошлую субботу в магазине выронил из пакета сочный спелый помидор прямо под ноги какой-то блондинке. Помидор плюхнулся на каменный пол и забрызгал соком ей ноги. Девица возмущенно ахнула и взглянула на него убийственным взглядом. Не помогло: возбуждение не спадало. Хорошо, что он под прикрытием стола!

— А-а-а, кажется, поняла, — прервала неловкую паузу Моника. — Отвлекать — значит мешать. Верно? — Она с довольным видом улыбнулась. — Вы это имели в виду?

Рик вздохнул.

— Вам нужно переодеться. Ее глаза потемнели от обиды.

— Потому что в этом платье я выгляжу толстой?

От неожиданности Рик рассмеялся.

— Толстой? Ну что вы! Никакая вы не толстая.

Она отступила на шаг, свела плечи и обхватила себя руками, словно хотела спрятаться.

— Ну что вы, Моника! Вы прекрасно выглядите. — Он было поднялся, но вовремя одумался. — Уверяю вас, вы чудесно выглядите.

Ее глаза вспыхнули от удовольствия, и она смущенно пробормотала:

— Вы говорите так просто из вежливости.

— Ничего подобного! И вы прекрасно это знаете.

Моника взмахнула ресницами, чуть нахмурила брови, и на ее лице отразились такие муки сомнения, что до Рика наконец дошло. А ведь она на самом деле не осознает, до чего хороша собой! Не понимает, насколько обольстительна в глазах любого мужчины.

Нет, это уму непостижимо! Неужели так бывает? Моника понятия не имеет, какую страшную силу она таит в себе. Да, хорошо же ее берегли! Видно, всю свою жизнь проходила в безликом школьном платье. И для нее этот наряд своего рода эксперимент.

А для него этот эксперимент закончится разрывом сердца.

— Я прошу вас переодеться совсем не потому, что вы плохо выглядите. Просто беспокоюсь, что на это скажет ваш дядя.