Лиза Хендрикс - Заговор невест

– Нравятся? – переспросил Брайен. – Не уверен, что мне по душе это слово.

– Кто сказал, что я говорю о тебе? – огрызнулась она. – Оливер?

Он заворчал, но слегка опустил колючки. Затем дернул головой в сторону Брайена.

– Он что-то сказал насчет того, что бойкот окончен. Какой бойкот?

Тара задумчиво пожевала губу.

– Можешь ему рассказать, – улыбнулся Брайен. – Томми смотрел пленки вместе со мной, и если он уже сейчас не едет в Килбули, то скоро поедет.

– О Господи! Эйлин убьет нас обоих. – Качая головой, она села и постаралась успокоиться. – Хорошо, Оливер. Садитесь и слушайте о «великом бойкоте против холостяков».

– Фантастика! – прогремел Оливер, когда она закончила, и в порыве энтузиазма забарабанил кулаком по столу. – Я так и вижу все это! Сначала рассказ о женщинах и о том, как начался бойкот, потом регулярные передачи о мужчинах, которые сдаются один за другим.

– Черт возьми, Оливер, Тара была права, когда держала это в тайне от вас! – Финн покачал головой. – Подумайте хорошенько: как только вы выпустите эту передачу, мужчины все узнают, и игра будет окончена.

– Ну и пусть узнают! Женщины могут просто продолжать свой бойкот.

– Если мужчины узнают, что происходит, – терпеливо объяснила Тара, – они поймут, что смогут переждать. Это не должно было свестись к тому, чья воля сильнее. Женщины просто хотели показать каждому холостяку, что ему нужна жена. Вот почему они взяли с меня слово ничего не рассказывать вам – и вообще никому – до тех пор, пока они сами не решат, что бойкот можно заканчивать. – Она откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. – И почему мы вообще это обсуждаем? Томми знает, а значит, узнают и все остальные мужчины сегодня же вечером. Никто из холостяков не сдался, как вы выразились. Теперь не о чем делать передачу.

– Не будь так в этом уверена, – сказал Брайен. – Я знаю по крайней мере одного мужчину, который готов сдаться.

– Кто это? – спросил Оливер. – Возможно, мы еще сможем что-нибудь спасти.

Брайен так и не садился – он стоял, прислонившись к двери. Тара повернула голову и посмотрела ему в лицо.

– Не может быть, чтобы Томми узрел истину!

– Пока нет, хотя, мне кажется, он уже готов. Я, собственно, думал о другом парне. И о том, как Оливеру получить свой репортаж об интересных событиях в Килбули. Если ты окажешься сговорчивой.

– Я? О чем ты говоришь?

Он сунул руку в карман куртки, достал красную бархатную коробочку и протянул ей.

– Об этом.

– Господи, – произнесла Тара. Ее глаза вдруг стали мокрыми. Она размазала слезы по щекам. – Надеюсь, это не какая-то шутка.

– Нет, – заверил ее Брайен. – Ты представляешь себе, как трудно заставить ювелира открыть магазин в семь часов утра? Они не лучше банкиров. А теперь, если вы, джентльмены, нас извините…

– «Падение плейбоя». Нет. «Плейбой обзаводится женой», – прикидывал вслух Оливер. – Это будет свадьба десятилетия. Я хочу все снять на пленку, начиная с предложения. Финн, достань камеру.

– Конечно, Оливер. Сейчас. Но мне нужно, чтобы ты ее мне выписал. – Финн обогнул стол, поднял Оливера на ноги и вытолкал в коридор.

Брайен закрыл дверь ногой и запер ее за ними, потом, встав перед Тарой, опустился на одно колено.

– Ты выглядишь глупо, – смущенно сказала она.

– Знаю. Но это хорошее положение, чтобы просить прощения, – спроси у любого священника. А мне необходимо вымолить прощение. Я тебе не доверял, я сбежал и спрятался, когда мои чувства были задеты, вместо того чтобы поговорить с тобой. Прости меня, Тара.

– Ты не единственный, кто сбежал и лелеял свою обиду. И ты недостаточно давно меня знаешь, чтобы доверять мне. Я все время тебе повторяю, что мы почти не знаем друг друга.

– Это можно уладить в течение ближайших лет пятидесяти. – Он открыл коробочку, в которой оказалось колечко из желтого золота с бриллиантом, достойным королевской особы. – Тара Брид О’Коннел, окажите мне честь стать моей женой.

– Не знаю, – ответила она. – Ты мне никогда не говорил, что любишь меня.

На лице Брайена выражение разочарования быстро сменилось удивлением, облегчением и печалью.

– Я это тоже упустил? Но ты должна знать, что я тебя люблю – больше, чем, по моим прежним представлениям, мог любить женщину. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, в моих объятиях, пока в нас обоих останется хоть капля дыхания.

– Кстати, о других женщинах, – нахмурилась она.

– Я о них не говорил.

– Но нам надо о них поговорить. За последние несколько лет десятки женщин мелькали в твоей жизни. Ты не соскучишься со мной через несколько месяцев?