Стелла Камерон: Простые радости

– Кто ты? – произнес он сквозь зубы. В ответ раздалось стенание, заставившее его вздрогнуть. Звук исходил от черного куска брезента, и брезент корчился.

Держа оружие в правой руке, Роман наклонился, чтобы развязать одну из двух веревок, обмотанных вокруг тюка; сделав это, он откинул угол сильно промасленной ткани. Зеленоватый свет фонарика упал на длинные белокурые волосы, запачканные кровью.

Женщина поворачивала из стороны в сторону искалеченное лицо. Ее глаза распухли так, что почти закрылись.

Роман поднял очки на лоб, убрал пистолет в кобуру и поспешил освободить женщину от брезента.

– Все в порядке, – прошептал он ей в ухо. – С тобой все хорошо. – С помощью тонкого, как карандаш, потайного фонарика он осмотрел ее. Ей было очень скверно.

Роман перевел взгляд на судорожно подрагивающее тело. Какого бы цвета раньше ни было ее платье, сейчас это не имело значения. Теперь оно было цвета крови. Везде кровь.

Опытной рукой он нащупал частый, нитевидный пульс у нее на шее. Дыхание – поверхностное. Нужно найти основной источник кровотечения, и немедленно.

Фонарь осветил свежее пятно крови на нижней части туловища. Роман прищурился и поднял длинную, набухшую от крови юбку – и у него перехватило дыхание.

– Вилли.

– Я не Вилли. – Он перевел взгляд с ножевых ран на ее обнаженном животе на раскрытые, бесцветные губы. – Кто ты? Как тебя зовут?

Она снова забилась в конвульсиях, и он положил ладонь ей на раны. Он почувствовал, как по ее расплывшемуся животу пробежала судорога.

Уже показалась голова ребенка.

К горлу его подступил комок. Ему были знакомы и отвращение, и глубокий, всепроникающий ужас при виде тех здерств, которые некоторым доставляют удовольствие, но он так и не сумел научиться подавлять в себе гнев или потребность отомстить за слабого.

– У тебя здорово получается, – прошептал он. – Сейчас тебе будет лучше.

Она затихла, и ее набухшие веки чуть поднялись. Он вздрогнул, почувствовав на своей руке прикосновение ее пальцев.

– Эйприл, – отчетливо произнесла она. Из глубокой раны в уголке рта потекла струйка крови.

– Тебя зовут Эйприл? – Он улыбнулся, радуясь, что темнота скрывает размазанную по его лицу жженую пробку.

– Эйприл, – снова прошептала она, приподнявшись. – Помоги мне. Помоги моему ребенку, пожалуйста.

Роман отвел глаза от ее искаженного агонией лица и взял головку младенца. Снова начались схватки, и показались крошечные плечи.

– Ну, давай, – сказал он. – У тебя прекрасно получается. И у него тоже.

Он едва поверил своим ушам, услышав сдавленный женский смех.

– Вот так, – произнес Роман, поборов настойчивую потребность громко выругаться. Кровь хлестала из ран на ее животе. – А теперь поднатужься, и парень будет готов идти на прогулку.

Он почувствовал, как женщина задержала дыхание.

– Вот так. Вот молодец. – Он смутно помнил общие указания о том, что нужно делать в подобных случаях. Очень смутно. Может быть, что-то подскажет инстинкт. Дай-то Бог. – Ну давай, толкай!

Она напряглась и вытолкнула ребенка ему в руки. Вслед за ним хлынула кровь.

– Ну, вот и все, – не забыл он шепнуть. Да она же истечет кровью!

Она не отвечала.

– Эйприл?

– Да. Как ребенок?

Плацента. А что, черт возьми, ему делать с плацентой? Ребенок вдохнул и разразился криками.

– Девочка, – произнес он уже машинально. – Чудесная малышка.

Неловким движением он положил ребенка лицом вниз на грудь матери, нашел пуповину и перетянул ее. Сколько крови!

– С ребенком все хорошо, – сказал он, быстро скручивая кусок брезента в рулон. – Нужно подложить это тебе под бедра, детка. Приподнимись немного. Давай я тебе помогу.

Ответом было едва заметное протестующее движение бледной руки по крошечной спинке младенца. Ему показалось, что Эйприл что-то бормочет.

Он вспомнил вдруг, что нужно делать при сильном вагинальном кровотечении после аборта. Наверное, и после родов тоже.

Он на мгновение отвернул голову и плюнул. Она здорово натерпелась, ей, должно быть, очень больно.

– Паст-Пик.

Он вгляделся в ее лицо:

– Что ты сказала? – Глаза у нее голубые, как бирюза.

– Город. Паст-Пик. В Вашингтоне.

В наушниках раздалось потрескивание, и он услышал голос Насти:

– Где ты, черт возьми?

Роман наклонил голову и ответил:

– Подожди меня, не уходи, мне понадобится кое-какая помощь.

– Что…

– Все, – отрезал он, прерывая связь.

– Надо остановить кровотечение, – сказал он. – Это будет непросто. Доверься мне, Эйприл.