В тот вечер, когда мы вернулись домой, я ей сухо сказал, что мне было крайне неприятно видеть, как она разговаривала с этим типом. Она обиделась и заявила, что я веду себя как восточный деспот. На что я ответил, что не держу ее силой и она может убираться, куда хочет. Она начала плакать и заперлась в своей комнате. В ту ночь мы спали в разных комнатах. Вернее, легли спать в разных комнатах, потому что я не смог заснуть. Меня мучили то угрызения совести, то порывы ревности, которых я никогда раньше не испытывал. Однако на следующий день, когда я вернулся домой и увидел ее, она мне улыбалась ласковой, немного виноватой улыбкой, и я сразу остыл. Я выбежал из дома и вернулся с большим букетом роз. Как любовнице ей равных не было, но в ту ночь она превзошла себя. Утром, шагая по улице, я, как настоящий идиот, улыбался всем подряд. Жизнь казалась такой прекрасной…
Он снова помолчал. Мы ехали дальше и дальше, и казалось, что ни эта дорога, ни эта история никогда не кончатся.
— Через год, — продолжил он с глубоким вздохом, — она решила пойти работать. Нет, не оттого, , что у нее денег не было. Я уже зарабатывал достаточно. У нас было все: дом, машина, много тряпок. Но очередная наша попытка заиметь ребенка вновь оказалась неудачной. Ее сверхчувствительный организм не мог долго вынашивать плод. У нее начинался сильный токсикоз, потом головокружения.
Ей было очень плохо, просто жутко плохо, но она держалась до тех пор, пока врачи не заявили, что нет никаких гарантий, что ребенок, выношенный в таких муках, не окажется калекой…
После больницы она плакала недели две, потом месяц ходила из угла в угол, не находя себе места. Я все видел, но ничего не мог сделать. Решение о работе приняла она сама. Я быстро нашел для нее подходящее место. Сначала она ходила на службу без особенного рвения, однако постепенно начала проявлять интерес к своему делу, и скоро работа стала занимать в ее жизни заметное место. Как оказалось, и здесь у нее были хорошие способности. Она очень быстро завоевала симпатии сослуживцев и начала неплохо зарабатывать. Вначале я был только рад, увидев в ней много изменений. Она стала решительнее, энергичнее, изменилась походка, манера разговаривать, она даже стала иначе улыбаться…
Но скоро я начал видеть и другие изменения, которые меня насторожили. Я потерял то значение в ее жизни, которое имел раньше, когда она целый день сидела дома одна и ждала меня. Она тогда была полностью моей, и это мне нравилось. Теперь она часто приходила домой усталой. Иногда мне приходилось сидеть и ждать, когда она вернется. Наконец в ней появилась новая, не известная мне раньше внутренняя сила, и как результат этого у нее появились какие-то свои, неведомые мне мысли, которыми она не хотела со мной делиться.
Что касается любви, я имею в виду любовь в постели, то здесь все было как нельзя лучше. Но с некой оговоркой. Если раньше она мне никогда не отказывала, то после аборта время от времени она становилась холодной и абсолютно неприступной. Конечно, я был недоволен, но что-либо изменить был не в силах. С вами не бывало так, когда все хорошо, все прекрасно, но тем не менее вы ощущаете, что все-таки вы, сами того не замечая, что-то важное потеряли и чего-то хорошего, замечательного, что было раньше у вас, уже не хватает…
Так мы прожили еще год, пока не наступила та роковая осень. Она сказала, что собирается в деловую поездку в другой город на три дня. Я не возражал. Не в первый раз она уезжала из города, и ничего плохого в этом я не видел.
Через день после того как она уехала, теплым осенним вечером моя машина сломалась прямо в центре города. Пришлось оставить ее на улице, и поскольку погода была чудесная, я решил немного прогуляться. Я зашел в небольшой уютный бар и заказал коньяка. Мой столик располагался около большой стеклянной стены, через которую я мог спокойно наблюдать небольшую, но весьма оживленную улицу. Как-то машинально я обратил внимание на машину серебристого цвета, которая остановилась чуть дальше от бара. Открылась дверца, и оттуда вышла моя жена.
Продолжая улыбаться, она подошла к магазинчику, где продавались цветы, купила большой букет роз и вернулась обратно. Автомобиль тронулся с места и исчез в потоке других машин… Я обнаружил, что по-прежнему сижу и смотрю туда, куда исчезла машина. И ничего не чувствую, ничего не понимаю…
Так было со мной лет пять назад, тогда я попал в автокатастрофу. Когда меня нашли, я сидел на обочине и смотрел, как из моей сломанной руки течет кровь. Как и тогда, какая-то странная жидкость — теплая, жгучая и противная — наполнила мое тело. Мой мозг еще не вышел из состояния стресса, но каждая клеточка уже кричала: беда, беда, беда!
Читать дальше