Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2

Заметив равнодушное раздражение Раннальдини, Китти захотела повернуться и убежать. Но подошедший с корта Гай еще больше ухудшил ситуацию.

– Молодчина, выглядишь потрясающе. Нам тебя так не хватало утром, не правда ли, Перси? А ты пропустила великолепную проповедь.

– Китти, дорогая, чем связываться с Сесилией, – прошептал Мередит, мило выглядящий в лиловых шортах и белой шапочке на манер Кристофера Робина, – уж лучше быть заживо замурованным. Тебе сейчас нужно всего лишь немного горячей воды. И уж Гермионе не попадись.

– Manaccia , – выругалась Сесилия, выплевывая сливовую косточку.

Мериголд и Джорджия обменялись взглядами, полными ужаса.

«Я не перенесу это», – подумала Китти.

– Черт побери, – пробормотала Флора. – Она простит это Раннальдини, но не мне.

Гермиона появилась из леса по той самой тропинке, которая опять была прорублена к ее дому. Она шла, тяжело попирая выброшенные красные георгины, словно богиня в поисках яблок, очаровательная в плиссированной белой тунике, оставляющей одно плечо обнаженным. Ее сияющие темные кудри были соответственно украшены розовой тесьмой, оттеняющей румянец глянцевитых загорелых щек.

– Привет, Молодчина, – крикнула Гермиона, не обращая внимания на остальных женщин, а затем обратилась к Раннальдини: – Добрый день, маэстро, извините за опоздание.

– Прыг-скок, прыг-скок, не останавливайся, – прошептал Лизандер Ферди. – Как ты думаешь, не собирается ли Раннальдини заняться с нею тренировкой у теннисной сетки?

И мучительно стараясь сохранять серьезность, он исчез в лесу.

За Гермионой, неся ее сумку и ракетки, шел Боб, как обычно, улыбающийся, элегантный в старомодной белой фланели, подтяжках и шляпе, скрывающей его усталые глубоко посаженные глаза.

«Да ведь он по- настоящему красив», – подумала Рэчел.

Сесилия, которая терпеть не могла Гермиону, не выдержала:

– Нам лучше начать, Раннальдини, а то мне завтра к десяти часам надо быть на студии.

И она запела по-немецки «Мне так хорошо» из первого акта «Фиделио», подчеркивая, что она , а не Гермиона получила партию Леоноры.

Сверкнув злобным взглядом, Раннальдини стукнул по столу рукояткой ракетки.

– Добро пожаловать на наш турнир. У нас здесь все попросту. Нас шестнадцать человек. Мы поделены на две группы, по четыре пары в каждой. Первая группа играет на этом корте. Вторая – на корте за углом. То есть на каждом корте будет сыграно по шесть сетов, затем мы быстренько перехватим чайку, а потом финал, где встретятся лучшие пары из каждой группы и сыграют три сета.

– Затем соответствующий ужин, на котором каждый выпьет столько шампанского, сколько ему представляется возможным в воскресную ночь, а затем пара, проигравшая больше всех матчей, разденется и обнаженными прыгнет в бассейн. Раннальдини греховно улыбнулся:

– И будет звонить колокол наказаний.

– А кто с кем играет? – спросил священник, пристально глядя на Лизандера.

– Я к этому подхожу. Мужчина, вытянувший самую длинную соломинку, первым выбирает партнершу, тот, кто выберет покороче, выбирает вторым и так далее.

Подошла Наташа с соломинками и пошла по кругу. Лизандер, все еще боровшийся с приступами смеха, лениво протянул руку, и Наташа постаралась, чтобы он коснулся ее руки.

– Счастливый в любви, ты выбираешь первый, – сказала она, когда он вытянул самую длинную соломинку.

Лизандер оглядел взволнованные ожиданием лица: Флора раздувалась от сексуальности; Наташа горела обещанием; Гермиона излучала уверенность – конечно же, он выберет меня; Рэчел пыталась казаться равнодушной, но глаза говорили о другом; Мериголд улыбалась Ларри, названивавшему из автомобиля в Японию; Сесилия поднимала розовую юбку с разрезом: «Я ведь волную тебя больше других», – говорил ее жаркий долгий взгляд; и прощающая все Джорджия, дорогая, любимая, а сейчас еще более любимая, потому что выглядит усталой и не в лучшей своей форме. А за спинами, пряча свои пунцовые, как красные георгины, пухлые ноги и возвышаясь свалянной перманентом прической, взмокшая от постоянных хлопот, раболепно стояла Китти. Очень белая рубашка и плиссированные шорты обтягивали крупные груди и зад. Умирая от унижения, она рассматривала ракетку зная, что уж ее-то выберут последней. «Если я выберу Китти, Джорджия будет довольна», – подумал Лизандер.

– Я хотел бы играть с Китти, – объявил он.

– С кем? – недоверчиво переспросил Раннальдини.