Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2

– Ты же все время говоришь о том, что нет достойного соперника. Ну так забудь о Ратминстере и займись Китти.

– Не смеши, – возразил ей Лизандер в редком для него припадке плохого настроения. – Это же будет фарс. Да и не существует такого способа, которым бы я заставил Раннальдини вернуться к Китти. Она же никогда у него не была на первом месте. Я сделал бы это для Мериголд, для тебя, для Гермионы, хоть она и не нуждается в моей помощи, для Рэчел без всяких проблем. Но, ради Христа, только не для Китти, бедной маленькой Китти.

Огромная бледная луна, еще плохо различимая в сумерках над лесами Ларри, напомнила ему печальное, круглое, бесформенное лицо Китти.

– А что, – насторожился Ферди, почуяв запах наживы.

Поскольку Лизандер не хотел покидать Парадайз и Джорджию, то предлагаемый вариант был не худшим средством поправить финансовые дела.

Погладив Мегги, которая вздрагивала от ударов, доносившихся из долины, Лизандер прижал ее к своей груди.

– Тебе бы только хапнуть свои десять процентов, – сказал он сердито. – Ну так, может, ты и заставишь Раннальдини вернуться? А мне это ни к чему.

Компания вновь принялась пить и болтать. И только Лизандер сидел молча, наблюдая за восходом луны, меняющей цвет из почти белого в бледно-оранжевый, потом в золотой, как подсолнухи у мисс Крикдейл, а затем в ослепительно-перламутровый, заливая всю долину светом, в то время как небеса темнели от дымно-голубого до сапфирового. А из Жасминового коттеджа неслись грозовые аккорды рахманиновского Третьего, наиболее сложного концерта для фортепиано.

– Рэчел играет необыкновенно хорошо, – заметила Мериголд. – Ларри говорит, что она станет большой звездой.

– Почему бы ее не ободрить, – откликнулась Джорджия. – Все лучше, чем болтать о натуральной пище или отражать набеги Раннальдини.

– Ты был бы настоящим рыцарем в блестящих доспехах, если бы поднапугал Раннальдини и он стал бы лучше относиться к Китти, – сказала Мериголд.

На следующее утро Китти была разбужена шипеньем водоразбрызгивателей. За долиной, в «Парадайз-Грандж», прожектора были выключены, чтобы задобрить Рэчел, но еще оставалась отливающая золотом Венера, и Орион, преследуемый своими лающими псами, натянув бутсы, карабкался по небу Китти увидела мистера Бримскомба, устало собиравшего разбросанное вокруг бассейна белье. Наташа и толпа ее приятелей ночью купались обнаженными. Их крики, должно быть, разбудили всю округу.

Глянув в зеркало, Китти жалобно завопила. Вчера она ошиблась, читая инструкцию, как сделать перманент в домашних условиях, и передержала состав. В результате ее прямые волосы превратились в обесцвеченную кудрявую массу. Если бы она могла укрыться от людских глаз на кухне! Однако в последний момент Раннальдини пригласил в гости священника без жены и теперь рассчитывал, что Китти составит ему пару.

Упав на колени, Китти взмолилась Господу лишить ее гордыни.

– И пусть мой супруг сегодня не будет зол на меня, и пусть никто не узнает, что у меня сегодня день рождения, иначе они будут смущены.

Когда она спустилась вниз, стало уже жарко и душно. Посреди хаоса грязных стаканов, кружек, пивных банок и переполненных пепельниц лежала записка от Наташи с напоминанием не сжечь ее теннисное платье.

Китти хотелось выругаться, но она не находила слов, к тому же пришла миссис Бримскомб помогать готовить чай.

Положение не улучшила и Сесилия, спустившаяся к ленчу с тремя изысканными платьями, купленными в Риме, с просьбой погладить их. Раннальдини, прибывший с утреннего прогона «Фиделио» ужасно раздраженным, потребовал, чтобы она упаковала ему чемодан, поскольку он решил улететь в Германию сегодня вечером, а не завтра утром.

Теперь под аккомпанемент трех фенов наверху и «Арабеллы» Ричарда Штрауса Китти, боясь, что Рэчел устроит ей нагоняй за использование аэрозолей, лишь слегка брызнула над обеденным столом «Мистером Шином», прежде чем начать накрывать чай.

Главный теннисный корт «Валгаллы» располагался в трехстах ярдах за плавательным бассейном. Он был окружен изгородью из высоких и толстых грабов, под которыми были устроены травянистые сидения, где зри гели могли прилечь, и очаровательная раздевалка цвета голубых утиных яиц. В изгороди были прорезаны смотровые глазки, из которых открывался восхитительный вид на долину и коттедж «Магнит». «Валгалла» была самым зеленым местом в ТГарадайзе, но даже Раннальдини не мог удержать наступления осени. Несмотря на непрестанную уборку мистера Бримскомба, лужайки покрылись пожелтевшими листьями, а на серой крыше дома собирались щебечущие ласточки. На столе в павильоне Китти поставила большую голубую чашу с простыми сливами и сливами-венгерками из теплиц Раннальдини, две вазы – с георгинами и цветами желтого львиного зева и два больших кувшина ячменного отвара с лимоном, и ни капли алкоголя. К теннису в «Валгалле» относились убийственно серьезно. Раздраженный такой отвратительной цветовой комбинацией, Раннальдини выбросил красные георгины на траву, под ноги первым прибывающим.