Таня Майклс - Ты, я и дождь

— Постарайся не натворить глупостей, — шепотом напутствовала ее Натали. — И удачи тебе. Пойду попудрю носик. Я не доверяю себе. Вдруг возьму и начну с ним кокетничать, если ты опять все себе испортишь? — Натали одарила ее насмешливой улыбкой и ушла, покачиваясь на высоких каблуках.

Набрав побольше воздуха, Серена оглянулась на Дэвида. Позади него стояла красивая пара. Женщина была немного ниже Дэвида, а мужчина — слегка повыше. У женщины были блестящие светлые волосы, а у мужчины — темные с проблесками седины, перец с солью.

Она улыбнулась, когда Дэвид и, вероятно, его родители остановились перед ней. Его голубые глаза удивленно распахнулись, когда он обвел взглядом ее фигуру.

— Прекрасное платье, — тут же нашелся он.

— Оказалось, что оно подходит мне больше, чем я думала, — вспыхнув, ответила она.

— Дэвид, разве ты не собираешься нас познакомить? — спросила его стоявшая сзади женщина.

— Разумеется. Серена, это мои родители, Лили и Блейк Грант. Мама, папа, это мой лучший друг, которого мне посчастливилось иметь в жизни, Серена Донаван. И главная хозяйка всего этого великолепия, — он показал на бальный зал, где вдоль стен уже были выставлены предметы аукциона. На накрытых скатертями сервированных столах были разложены программки вечера.

Лили Грант ободряюще кивнула.

— Дэвид рассказывал, сколько вам пришлось покрутиться с подготовкой. Неплохая задумка для нужного дела. К несчастью, Блейк уже староват для аукциона.

Серена рассмеялась.

— Даже в благотворительных целях?

Блейк сильнее сжал локоть жены и на мгновение улыбнулся.

— Боюсь, меня уже приобрели. Лили, мои старые кости ноют. Мы сегодня столько обошли, пока гуляли… Почему бы нам не присесть, пока они займутся делами?

Когда Блейк шел к столику, на который указал им Дэвид, Лили обернулась и через плечо сказала:

— А пальчики очень соблазнительны, не правда ли, дорогая?

Дэвид удивленно поднял бровь.

— Кажется, она обращается к тебе?

Они одновременно взглянули на ее темно-бирюзовый маникюр и одновременно подняли головы, оказавшись в опасной близости друг от друга, так, что едва не ударились лбами. После целой недели Дэвид оказался так близко к ней, что у нее закружилась голова. По выражению его глаз было видно, что он тоже не остался равнодушным.

— Дэвид, я…

— Нет, ты права. — Взгляд его стал нежнее. — Я получил хороший урок, это меня многому научило. Я был слишком властным, но теперь с этим покончено.

«Он не понимает», — подумала она, стараясь сдержать истеричный смех.

— Почему ты не покажешь мне зал?

Правильно. Дело важнее всего. Но в ней так бурлили эмоции, что сегодня вечером она концентрировалась с большим трудом.

— Здесь установлен микрофон.

«А я безумно люблю тебя. Извини, я очень глупая, но не могла не сказать тебе, что я тебя очень люблю».

Она подвела его к небольшой эстраде. С одной стороны были расположены ступеньки, а с другой небольшая кафедра для Дэвида. За ней висел черный занавес. Следует еще раз проверить костюмы для каждого участника.

Серена показала Дэвиду, как управляться с микрофоном, и сказала, что послала официанта за стулом и кувшином с водой на случай, если они понадобятся во время вечернего выступления. Она раздвинула занавес и провела труда Дэвида.

— А здесь ребята будут дожидаться своего выхода. — В стене была расположена дверь, ведущая в коридор, чтобы никто не видел, как холостяки станут выходить на аукцион. Серена приготовила стол с напитками и холодными закусками, чтобы ожидающие выхода мужчины могли подкрепиться.

— Все отлично, — похвалил ее Дэвид. — И ты выглядишь замечательно. Не то чтобы я хотел сказать…

— Все в порядке, даже если и хотел, — успокоила она его, вставая между ним и занавесом. — Я думала о том, что ты сказал, о нас, о том, что я к тебе чувствую, и я…

Тут она замолчала, не сумев подобрать правильное слово, взяла его за отвороты смокинга и притянула к себе. Он стоял ошеломленный, а она встала на цыпочки, чтобы их губы соприкоснулись. Дэвид притянул ее к себе поближе.

Она целовала бы его весь вечер, если бы он не отклонил голову.

— Серена…

— Я готова. Я способна провести с тобой всю жизнь, пройти весь путь до конца.

Он охнул, бросил взгляд на стол, словно оценивая, сможет тот выдержать их вес. Но ведь он обещал не делать этого в общественных местах!

— А я думала, что ты для меня слишком консервативен, — она хихикнула.

— Кажется, так и есть, — он взял ее руки. — Без тебя я могу стать слишком строгим пуританином.