Энн Мэтер - Имение Аконит

Тишина, стоявшая вокруг дома, почти оглушала. Даже снег падал беззвучно, и Мелани почувствовала, что ее охватывает чувство беспокойства. Что если она права? Что если это на самом деле Аконит и кто-то использует его для ночлега? В конце концов, перед домом нет никаких следов, и тот, кто приходит в дом, очевидно, желает остаться неизвестным.

Подумав это, она вздрогнула. Теперь перед домом уже были следы. Ее следы! И любой, кто посмотрел бы из окна верхнего этажа, мог бы увидеть их. Ей захотелось убежать, и только мысль о насмешливом удовольствии Майкла, считающего, что она никогда не будет способна сама решать свои дела, заставила ее сдержать свое, бьющееся наперегонки с самим собой, сердце. Она вела себя мелодраматически, позволив тишине запугать себя. В конце концов, это ее дом, и кто бы ни был там, внутри, им придется поискать себе другое место.

Сделав шаг, она нажала на ручку задней двери. К ее изумлению, ручка поддалась, и она с недоверием толкнула дверь.

Дверь отворилась, и она оказалась в кухне, пустой и холодной. Здесь была плита, подобных которой Мелани никогда не видела раньше, по-видимому, пригодная как для готовки, так и для обогрева, выскобленный кухонный стол, ныне несколько заплесневевший от сырости, и несколько простых деревянных стульев.

Она нерешительно постояла на пороге и прислушалась, но в доме не послышалось ни звука. Похоже было, что тот, кто пользовался домом, отсутствовал в данный момент. Она вошла, но не стала закрывать за собой дверь – на всякий случай!

Борясь с желанием двигаться на цыпочках, она пересекла кухню и отворила дверь в дальнем конце. Дверь вела в коридор, который, как можно было догадаться, несмотря на темноту, шел через весь дом к передней двери. В конце коридора, возле входной двери, наверх поднималась лестница, а по обе стороны было несколько дверей.

Мелани почувствовала себя увереннее. Нигде не было признаков чьего-либо обитания, и она отворила дверь, находившуюся напротив входной двери кухни.

За нею оказалась столовая. Там стоял стол, покрытый толстым слоем пыли, несколько стульев и древний шкаф для посуды, набитый пыльными тарелками и чашками.

Еще одна дверь вела в некое подобие кабинета с книгами вдоль стен и столов, замечательно подходящего для работы над иллюстрациями. Еще одна комната очевидно была гостиной, где стоял старый гарнитур и несколько случайных столов и стульев.

Весь дом, если и наверху все было так же, казался обставленным в одной манере, и Мелани подумала: «Главное, что здесь необходимо, – это генеральная уборка». Ее настроение еще выше поднялось при этой мысли; если бы она задержалась в Кейрнсайде еще на некоторое время, она управилась бы со всем этим сама.

Она так была поглощена своими захватывающими размышлениями, что не услышала шагов на лестнице, покрытой истертым ковром, шагов человека, приблизившегося к двери гостиной и теперь наблюдавшего за ней с очевидным удивлением, а затем глубокий мужской голос произнес:

– Не могли бы вы объяснить мне, что вы здесь делаете?

Мелани чуть не свалилась, так велик был шок, и, обернувшись, увидела Шона Босуэла.

– Вы! – воскликнула она, не веря своим глазам. – Значит, это ваши следы я видела снаружи?

– Верно, – подтвердил он довольно мрачным тоном. – Но вы не ответили на мой вопрос. Я спросил вас, что вы здесь делаете!

Мелани поежилась под его пронзительным взглядом.

– Я – я хотела спросить у вас то же самое, – возразила она.

Глаза Босуэла сузились:

– Я спросил первым, – сказал он резким настойчивым тоном.

Мелани с трудом проглотила обиду.

– Ладно, хорошо. Я... я владелица этого дома. – Она поднесла руку к губам. – Ведь это Аконит, не так ли?

Был момент, когда ей показалось, что она все-таки ошиблась; в голову пришла отчаянная мысль, что она совершила ужасную ошибку и вторглась в чьи-то частные владения.

Но тут он медленно и ясно произнес:

– Да, мисс Стюарт, это Аконит. Но не вы здесь хозяйка. Владелец – я!

Мелани на мгновение лишилась речи и беспомощно уставилась на Босуэла, словно перед ней явился злой дух. Потом, справившись с растерянностью, она осторожно сказала:

– Я думаю, здесь произошла какая-то ошибка, мистер Босуэл. Ангус Кейрни был кузеном моей матери. Она была его единственной родственницей и поскольку она умерла, Аконит перешел ко мне.

Светлые глаза Босуэла прикрылись длинными черными ресницами – это была единственная женственная черта на его резком мужественном лице. Длинные бакенбарды достигали нижнего края челюсти, подчеркивая темный колорит внешности и придавая ему дополнительный оттенок властности. В ином платье его можно было бы легко отнести к другой эпохе, и Мелани явственно ощутила, что и в наше время Шон Босуэл устанавливает для себя законы сам.