Джулия Ортолон - Сведи меня с ума

— Ты помнишь наш ежегодный фестиваль «Голубых шляп»? — спросила она.

— Самый большой фестиваль в Бисон-Ферри? — Он нахмурился. — Как его можно забыть?

— Да, в этом году я вхожу в комитет по сбору средств.

— И?..

Лора тяжело выдохнула в трубку:

— Ты помнишь Джанет Клеберг?

— Большая голова и ни капли мозгов. Та, что строила мне глазки и завлекала за школьный гимнастический зал после физкультуры, но в упор не замечала в зале? Да, конечно, помню.

— Это нечестно, — упрекнула она. — Джанет готова была побежать за тобой, как большинство городских девчонок. Ты сам пренебрежительно относился ко всем.

— Я просто не хотел утруждать их, — сказал он. — И что такое сегодня Джанет Клеберг? Что с ней стало?

— Теперь она Джанет Хеншоу. Она вышла замуж за Джимми сразу после выпуска.

— Мои соболезнования обоим.

— Они уже развелись.

— Тогда мои поздравления.

— Итак, — продолжала Лора сердитым тоном, — Джанет — председатель комитета по сбору средств, и это ей пришла в голову… м-м… невероятная идея.

— Объясни, Попрыгунья.

Он услышал, как Лора перевела дыхание, потом набрала воздуха, собираясь сказать нечто важное. Так она поступала всегда, когда очень волновалась.

— Они хотят устроить игру «Свидание», нечто похожее на старое телешоу. Помнишь, его показывали, когда мы еще были детьми?

— Помню. — Брент посмотрел на часы. У него еще восемь минут и двенадцать секунд до эфира. Ему нужна одна минута и двадцать восемь секунд, чтобы занять свое место в студии.

— Так вот, — она откашлялась, — они хотят заполучить знаменитость на роль холостяка, чтобы побольше продать билетов.

— И?.. — Он почувствовал, как за ним захлопывается западня.

— И… ну, в общем, ты больше всех похож на знаменитость, которая вышла из Бисон-Ферри.

— Позволь мне сказать прямо. — Он потер грудь в том месте, где возникло странное напряжение. — Давай вернемся на несколько лет назад, Лора, в то время, когда я жил в этом кичливом городишке. Ты ведь помнишь, я не мог даже заговорить с «приличной» девочкой, без того чтобы отцы города не оттащили меня в переулочек для небольшого разговора. А теперь, только потому, что я веду вечерние новости на Хьюстонской телестудии, они даже согласны заплатить деньги, чтобы посмотреть, как я предлагаю кому-то из их дочерей пойти на свидание?

— Это не совсем так. Я бы выразила твою мысль иначе, но я вижу, ты уловил общую идею. — Она замолкла, словно ожидая его ответа. — Итак, ты согласен? Ты это сделаешь?

— Нет, конечно.

— Это хорошее мероприятие.

— Восстановление старых домов, на которые пойдут средства, не такая уж достойная причина, Лора. Детская больница или помощь нищему старику — вот достойная причина.

— Брент, ты знаешь, как важно привлечь внимание к нашему городку. Этот фестиваль нам нужен позарез. Приедет много гостей.

— Извини, но это не то, ради чего я готов потрудиться. — Краешком глаза он видел, что Кешия Джексон, его соведущая, уже закончила свои приготовления и направилась в студию. — Слушай, Лора, это здорово, что ты позвонила, честно, я рад был поговорить с тобой. Правда. Может быть, могли бы как-нибудь встретиться, но…

— Брент, подожди. — В ее голосе послышались панические нотки. — Я знаю, этот город для тебя ничего не значит, но это мой дом, и я забочусь о нем, переживаю за него. Не только о городке, но и о людях, которые здесь живут. Этот фестиваль важен для нас, ты понимаешь?

— Я понимаю. Но что важно для Бисон-Ферри и что важно для меня — разные вещи. И люди в Бисон-Ферри тоже должны это понимать.

— Нет, я никогда не пойму этого. Вспомни, ты ведь никогда не был равнодушным. И тебя и меня глубоко трогали многие вещи, причем одинаково глубоко. До тех пор, конечно, пока ты не переехал в другой город и не отвернулся от всего прошлого, взял и выбросил его из головы. Ты думаешь, я могу это понять, Брент? В этом нет никакого смысла.

— Для меня это имеет смысл. — Но как ни старался Брент, он понимал, что в общем-то ничего не изменилось. Они с Лорой все те же самые, не совместимые, не подходящие друг другу, какими были всегда. Она до сих пор пытается спасти мир, а он по-прежнему втягивает голову в плечи и лишь сжимает кулаки от бессилия что-либо изменить.

— Мне жаль, — тихо проговорила она.

— Нет, — он вздохнул, — это мне жаль. Причем жаль очень многого.

— Я не имела никакого права просить тебя, — продолжала она. — Я не должна была даже звонить тебе. Мне надо было догадаться, как ты отреагируешь на мое предложение…